Николай Леонов - Наркомафия

– Чего надо? – охранник растерялся, не мог понять, откуда появился сыщик, оглянулся, стоявшего у дома Крячко не заметил, повторил: – Чего надо?

– Телефончик связного, – ответил Гуров, щелкнул зажигалкой, закурил, демонстрируя, что оружия в руке не держит. – Можешь сам позвонить, сказать, мол, поезд ушел, ментов ты не видел.

Сыщик понимал, что в правом кармане куртки Жеволуб сжимает пистолет, и убеждал себя, что наверняка патрон не дослан, значит, прежде чем выстрелить, надо вынуть пистолет, передернуть затвор – у него, Гурова, уйма времени. Но патрон, может быть, уже на месте, бандит выстрелит из кармана...

Гуров фиксировал взглядом правую руку Жеволуба, одновременно прикидывая расстояние до стоявшего у тротуара “москвича” и в то же время проверяя, нет ли под ногами льда: если, прыгая, поскользнешься...

Жеволуб шевельнул мгновенно затекшими пальцами, снял предохранитель, Гуров опустил зажигалку в карман, сжал ребристую рукоятку “вальтера”.

А по улице катился поток машин, по тротуару, скользя шли люди – город жил своей обычной жизнью.

Если бы охранник стрелял из кармана, то мог бы рассчитывать на успех, однако Жеволуб выхватил пистолет, выстрелил, но сыщик прыгнул за машину раньше. Первая пуля шлепнулась в дом, вторая прошила “москвич”. Гуров выстрелил, Жеволуб отпрянул, рухнул на колени, затем опрокинулся навзничь.

Через несколько секунд рядом оказался Крячко, бросил взгляд на тело, схватил Гурова за плечо, спросил:

– Ты в порядке?

– Как можно? – Гуров достал носовой платок, начал вытирать левую руку, плащ, брюки, проглотив подступившую рвоту, сказал: – Звони, пусть приезжают, фиксируют, фотографируют. Проклятая жизнь!

Крячко объяснялся по телефону. Гуров набросил на пистолет покойника носовой платок, придавил осколком кирпича.

Жизнь текла самая обыкновенная, на громыхнувшие в переулке выстрелы никто не обратил внимания. Кончился поток машин, через несколько секунд мигнул светофор, и новый поток заполнил улицу. На лежавшего у автомата человека никто не взглянул. А к стрельбе в Москве уже привыкли.

Гурова и Крячко привезли сразу в прокуратуру. Заместитель прокурора уже ждал, увидев доставленных, сухо поздоровался, Гурова оставил в своем кабинете, Крячко передал следователю, который вел дело по убийствам бухгалтера и юриста СП “Стоик”.

Федул Иванович Драч легко выдернул из кресла худое, жилистое тело, подошел, оглядел Гурова, взял у сопровождающих оперативников папку с документами осмотра места происшествия и сказал:

– Я этого малого не боюсь, – он покосился на Гурова, усмехнулся. – Езжайте в свою контору, поторопите экспертов, чтобы оба пистолета отстреляли, предварительное заключение сообщите по телефону, официальное заключение – завтра.

Оперативники помялись и ушли, Драч кивнул на кресло, сказал:

– Садись, сыщик, можешь курить, – он опустился в свое кресло, бросил документы на стол. – Предупреждал, чтобы ты тут больше не появлялся. Рассказывай, – заместитель прокурора сцепил сильные, узловатые пальцы.

– В меня стреляли, я стрелял, вызвали дежурного по МУРу, документы осмотра перед вами, Федул Иванович. – Гуров зевнул и отвернулся.

– Мандражишь? – Драч насупил кустистые седые брови, открыл папку. – Я погляжу, а ты думай, как оправдываться станешь.

Гуров, не торопясь, закурил, вновь упал за стоявший у тротуара “москвич”, услышал свист пуль, выстрелы, лежа за передним колесом машины, увидел высокую фигуру Жеволуба, которая висела на стволе вальтера. Сыщик мог прострелить плечо, но повел стволом и выстрелил в грудь. Он умышленно убил человека, мог обесточить руку с пистолетом – с пяти шагов камнем не промахнешься. А он убил. И ни в каких протоколах это не записано, останется навсегда в его памяти и на его совести. Гурова знобило, одновременно клонило в сон. Озноб от страха, который сыщик зажал, стоя перед Жеволубом и гадая, патрон еще в обойме или уже в стволе? А сон нагонял инстинкт самосохранения, человек неосознанно пытался уйти от реальной жизни, спрятаться, передохнуть, чтобы не лопнула главная пружина и не отправила в сон вечный.

Дверь распахнулась, и вошел Орлов в золоте генеральских погон, даже при орденах. Пересек кабинет, быстро взглянул на Гурова, протянул руку хозяину.

– Привет, Федул, вот и свиделись.

– Здорово, Петр! – Драч привстал, пожал генералу руку, усмехнулся. – Чего это ты вырядился?

Гуров тоже встал, вяло произнес: