Николай Леонов: Пир во время чумы

— Они главнее, — улыбнулся Гуров.

Летчик увидел неожиданную улыбку штатского и подумал, что тот, видно, большой начальник и хороший мужик.

— А теперь, летчик, познакомьте меня с командиром, — спустившись на землю, сказал Гуров.

— Командир готовит самолет к взлету, — ответил летчик не очень уверенно.

— Тем более я должен убедиться, что у него все в порядке. Две минуты значения не имеют, да и командира может заменить второй пилот. Он на месте? — поинтересовался Гуров, отгоняя внезапную догадку. Почему я решил, что обязательно командир? Вполне хватит и помощника, а деньги поровну.

— У нас всегда все на месте, нынче работой никто не бросается, — ответил парень, поднимаясь по лестнице, расположенной недалеко от кабины пилота. — Нинка вот, правда, сегодня ноет, приболела, просится домой...

Сыщик насторожился, у него вдруг онемели кончики пальцев. А почему не бортпроводница? Компактную взрывчатку вполне способна прилепить и женщина.

— Она пока на борту? — безразличным тоном спросил Гуров.

— Куда денется? Командир не пускает, он у нас зануда, строгий, я хотел сказать.

Гуров и летчик поднялись на борт, парень, стесняясь, сказал:

— Обождите, я вызову командира, — и скрылся за дверью.

Из-за портьеры выглянула девушка, хлюпнула носом и скрылась.

Тут же к сыщику вышел пилот, подтянутый, седой, но не старый, и строго спросил:

— Чего желаете? Ваше присутствие на грузовом борту — достаточно серьезное нарушение.

— А перевозка генеральского унитаза в порядке вещей? — спокойно спросил сыщик.

— Начальники возят что хотят, куда хотят, я извозчик, — ответил пилот. — Так в чем дело?

— Несколько вопросов, командир.

Когда сыщику требовалась пауза, он всегда доставал сигареты. Так и курить научился. В молодости носил сигареты и зажигалки для отвлечения внимания собеседника, затем стал прикуривать, попыхивать, не затягиваясь. Когда один рецидивист сказал молодому оперу: мол, ты либо кури, либо добро не порть, Гуров начал покуривать. Теперь не знает, как бросить.

— Ну-ну, говорите, у меня работа, — раздраженно сказал пилот.

“Такой симпатичный мужик — и преступник”, — вдруг подумал сыщик и задал вопрос:

— Простите, у вас постоянный состав?

— Живые всегда на месте.

— Сегодня никто не подменялся, не заболел? — упрямо спросил сыщик.

Они встретились взглядом, сыщик увидел, что летчик вопрос понял правильно.

— Бортпроводница сопли распустила, но она полетит, — уверенно ответил пилот. — Все? Алексей, проводи начальника. — И, не прощаясь, ушел в свою кабину.

Гуров вернулся в отсек к Стасу, мельком взглянул на убийц, которые улеглись на роскошном диване “валетом” и уже спали. Сыщик протиснулся к внутренней двери, тщательно проверил ее, убедился, что она заперта прочно, с внутренней стороны не отпирается, и вернулся к другу.

Начали прогревать двигатели, самолет дрожал и громыхал так, что казалось, свершится чудо, если он поднимется в воздух. Стас, хитро подмигнув, вытащил из кармана фляжку коньяка, два крохотных стаканчика. Гуров приник губами к его уху, крикнул:

— Рано!

Стас согласно кивнул и крикнул в ответ:

— А мы только за пройденный путь!

Оперативники выпили, Гуров закурил. Станислав закрыл глаза, пытаясь устроиться на жесткой лавке поудобнее. Наконец самолет побежал по взлетной полосе и вскоре уже повис в воздухе. Рев уменьшился. Стас отказался от идеи вздремнуть и громко сказал:

— Если Петр встретит, мы победили.

— Петр встретит, — убежденно ответил Гуров. — Как поведет себя прокуратура, неизвестно. У нас нет протокола изъятия оружия.

— Когда берешь преступника с оружием в руках, тоже нет протокола, но есть отпечатки пальцев. У нас они должны быть.

— Помолчи, Стас, я от тебя устал.

— Младшего обидеть просто. Если бы я рассказал, как я от тебя устал! — Стас растянулся на лавке и положил голову на колени другу.

Гуров впервые за последние дни успокоился, перестал думать о работе, мысленно вернулся в свою квартиру, взглянул на Марию. Она меня любит. Странно, даже противоестественно, но факт. Женщина с ее талантом, именем и внешностью давно могла выйти замуж за богатого иностранца. Он купил бы ей роль в Голливуде. А Маша разъезжала бы по всему миру, завела парочку любовников. Жила бы в скромном особняке с шестью спальнями, не более. Утром босиком бежала бы в парк, кормила лебедей и не думала, жив ли сейчас ее муж. Женщины, черт их разберет! Возможно, Мария просто не может жить без России, без своих поклонников, а потому не может и без меня. Я далеко не подарок, но на меня всегда можно опереться. Этого, несмотря на все мои недостатки, у меня не отнимешь.