Николай Леонов: Пир во время чумы

— В госпиталь, куда же еще! — заявил первый. Они выбрались из толпы, сели в замызганный “Москвич” и двинулись следом за “Ауди”, соблюдая солидную дистанцию.

Четвертак остался в машине с Гуровым, Стас влетел в приемный покой, отобрал у медсестры авторучку, которой она заполняла историю болезни, сунул к лицу служебное удостоверение.

— Главврача, у меня раненый.

— Здоровых сюда не возят. Главврач в приемном отделении бывает крайне редко. Скоро у него обход, — спокойно ответила медсестра.

Медики в приемном отделении, как и пожарные, не реагировали на красные книжечки и громкие голоса.

— Вызвать санитаров или принесете сами?

— Главврача, — повторил Станислав, прекрасно понимая, что аукает в глухом лесу.

Из коридора вышла медсестра помоложе, рядом вышагивал Классик.

— Анюта, занимайся своими делами, — сказала подошедшая медсестра. — Я раненого приму. Гаврилыча не беспокой, у него тяжелый.

— Кто такой Гаврилыч? — спросил Станислав.

— Дежурный хирург. — Сестра отобрала у Станислава свою ручку, заняла место за столом. — Несите, чего ждете? Думаете, сейчас весь госпиталь на уши встанет?

Гуров, поддерживаемый Четвертаком и Стасом, допрыгал до смотровой, где его уложили на покрытый клеенкой топчан.

— Снимите с него брюки и выйдите отсюда! — непререкаемым тоном сказала молодая медсестра.

Четвертак выскочил молча, Стас помогал Гурову снимать брюки, Классик мялся в дверях.

— Николай, спасибо, отправляйся домой. — Гуров сел. — Сестренка, извините, что отнимаем у вас время.

— Я должна посмотреть вашу ногу. — Девушка работала в приемном отделении шестой год и давно ничему не удивлялась.

Брюки не сняли, лишь спустили до колен. Сестра осмотрела рану, неожиданно спросила:

— Вы сами себя ранили? Ножевой удар.

— Сам, — признался сыщик.

— Рука твердая, голова пустая. Сантиметр в сторону — и вы порезали бы артерию. — Сестра обработала рану, начала бинтовать сноровисто, быстро. — А с головой что?

— Только испачкал, — ответил сыщик. — Вы, пожалуйста, протрите и перебинтуйте, будто у меня серьезная рана.

— Теперь клоун до конца жизни будет мне контрамарки давать, — сказала сестра. — Штаны можете надеть. Мест у нас нет, тем более для симулянтов, могу положить в коридоре.

— На пару часов найдете и палату. Сейчас вам привезут действительно тяжелого. Стас, быстро, я тебя жду.

Сестра, невольно подчиняясь властному голосу раненого, забинтовала ему голову так, что даже закрыла один глаз. Санитар привез каталку, раненого переложили, повезли по коридору.

— Витя, иди, сейчас привезут тяжелого. Этого я доставлю сама, положу в седьмую. Скажи Анюте, пусть предупредит главного и готовят операционную.

Санитар быстро ушел, Гуров пожал девушке руку и сказал:

— Поверьте, сестра, мы не развлекаемся. Раненого, которого сейчас оставят, зарегистрируйте как Гурова Льва Ивановича. Когда ногу ему прооперируют и его отвезут в палату, замотайте ему голову, как мне. Сейчас сюда явятся, будьте с посетителями строги, но от меня не отходите.

— Вы генерал? — спросила сестра, закатывая сыщика в пустую палату.

— Только полковник, — ответил Гуров. — А почему вы решили?

— Голос у вас генеральский. В прошлом году у нас генерал лежал с двумя царапинами, кричал — лампочки качались.

— Я ведь не кричу, — обиделся сыщик.

— Хуже, у вас голос отвратительный, словно ножом по сковородке. — Сестра заботливо поправила ему подушку.

Дверь в палату приоткрылась, вошел мужчина в халате, один из тех, что стояли на базаре, а позже ехали в “Москвиче”.

— Как он? — спросил вошедший.

— Нога нормально, а голова — пока не могу сказать, нужен рентген. А вы кто больному будете? Выйдите из палаты. — Говорила сестра вежливо, но безапелляционно.

Мужчина попятился и столкнулся с вошедшим в палату Мефодием, который властным движением отстранил эфэсбэшника, рыкнул:

— Убирайся! — Потом повернулся к сестре, изобразил улыбку. — Как мой друг?

— Главный еще не смотрел, и нужен рентген. — Сестра съежилась под тяжелым взглядом старика.

— Дочка, ты оставь нас минут на пяток, пошептаться требуется.

— Сестра, это мой дядя, выйдите, пожалуйста, — слабым голосом произнес Гуров.

Когда сестра вышла, Мефодий опустился на стул, спросил:

— Кто тебя? Братва была со мной, слово вора.

— Я верю. Это Москва, они бы меня все равно достали, — ответил сыщик.

— Вы же при мне звонили, договорились. Они что, беспредельщики? — возмутился Мефодий.