Николай Леонов - Почерк палача

— Заглянешь ко мне или тебя домой отправить?

— Не бей лежачего, Вика, — ответил Илья.

Когда они вошли в квартиру Вики, она мгновенно разделась до трусиков и убежала под душ, долго плескалась, затем выглянула обнаженная, при этом оставаясь естественной, словно одетая, и сказала:

— Иди, принц, помойся, затем я узнаю, чему тебя молодежь учит. — И получилось у нее это совсем без пошлостей, даже не сексуально, а лишь насмешливо и озорно.

Утром Илья поднялся в девять, выбрался из постели, начал потихоньку одеваться. Вика села и не прикрыла грудь, а лишь поправила волосы.

— Тебе пора? — она сладко зевнула. — Извини, завтраком кормить я тебя не собираюсь, лень. Хочешь, свари себе кофе, пошарь в холодильнике. Если у тебя будет время и желание, заскочи как-нибудь после десяти вечера в казино, занеси пятьсот баксов. Но это совсем не обязательно, и не приходи сегодня, я занята. Будешь уходить, захлопни дверь.

— За все спасибо. Вика. — Илья перевел дух. — Я приду обязательно. Ты даже не представляешь...

— Представляю, — перебила она. — Не порть хорошее впечатление.

— Извини, а телефончик нельзя...

— Нельзя. Только для служебного пользования.

Илья завтрак готовить не стал, обследовал телефонный аппарат, но никакого номера не нашел и вышел на цыпочках, тихонько прикрыв за собой дверь.

Гуров и Котов сидели в кабинете и перечитывали в сотый раз Гришины рапорты и установки на рабочих Полоза.

— Я каждого из них тщательно изучил, Лев Иванович, интересного для нас не вижу, — вздохнув, сказал Котов.

— Григорий, верь мне, один, может и двое, в истории замараны, — видно, не в первый раз сказал Гуров. — Я знаю.

— Людей не изучили, а выводы имеете, — не сдержался Котов. — Трофимов Гарик — абхаз и пьющий. И национальность не годится, они к своему роду цепями прикованы, а у человека должна иметься лишь одна цепь, и конец ее в руках у Полоза.

— Однако пьющих водку абхазцев тоже встретишь не часто, — упрямился Гуров. — Я его оставляю.

— Лев Иванович, вы начальник, — покорно согласился Котов. — Вы меня спрашиваете, я отвечаю, но соглашаться не обязан.

— Иначе ты бы у меня не работал, Гриша. Ты хороший опер, мы можем иметь разные точки зрения. А Сычов Евгений, почему ты его отметаешь? — спросил Гуров.

— Сычу девятнадцать лет, отец алкаш, мать с маленькой девчонкой мучается, в доме копейки считают. Ну, будь Сыч в банде, значит, получал бы деньги, и не малые, хоть как, а деньги в доме проявились бы.

— Верно, — согласился Гуров. — Парень всегда мог бы соврать матери: мол, подвернулся лох на “мерсе”, удалось сорвать с него. Верно, Гриша, верно, — он тяжело вздохнул и взялся за голову. — Но, по моим соображениям, у Полоза хоть двое, но должны быть свои. Копать надо, машины перегонять надо, больше одного человека со стороны брать не должен.

— Ну, а почему не от соседей, не из парней Рощина? — спросил Котов.

— Потому что свои на глазах, под контролем. А чужие на стороне, могут деньгами звякнуть, — ответил Гуров.

— А кто сказал, что Полоз деньги делит? Он может все у себя держать. Объяснить, что на деньгах все и горят. Если тебе очень надо, приходи, обмозгуем, дело говоришь, так получишь незамедлительно. И машины они почти все поменяли, взяли дороговатые, — объяснил Котов.

— Иномарки все хорошо выглядят, хотя, может, ей пятнадцать лет. С машинами ты загибаешь, а насчет денег недурно решил. Думаешь, он монету придерживает? Такой может, очень даже может, Гриша. Ты умница. — Гуров отодвинул бумаги, откинулся на спинку кресла. — А ты чего результатами экспертиз не интересуешься?

— А я и так знаю, — усмехнулся Котов. — Пистолетик тот самый, его Крещеному подсунули. И пули от него. А пальцев чужих на пистолетике не нашли.

— А вот и нет, пальцы нашли, — сказал Гуров.

— Не верю. Разыгрываете. Если бы чужие пальцы нашли, вы бы всех на уши поставили, меня первого.

— Ты слишком умный, Гриша. А слишком умный еврей — это просто беда, — сказал Гуров. — Ты почти в десятку попал, но не совсем точно. Попробуй, поправь прицел.

Котов задумался, долго молчал, затем неуверенно высказался:

— Один чужой палец нашли, но отпечаток неважный. Можно попытаться установить человека, но придется снять отпечаток подозреваемого на дактокарту.

— Молодец, — Гуров вышел из-за стола, — садись на мое место и руководи.

— Такие хохмочки годятся для одесского Привоза, Лев Иванович, — ответил Котов. — Чтобы ваше место занять, надо, кроме догадливости, еще кое-что иметь. И это “кое-что” длиною в жизнь.