Андрей Иванов - Новое слово в живописи

— Плохо, когда у людей нет Бога в сердце,— задумчиво произнес он.— Зло начинает править миром.

— Мы делаем все, что можем. Ищем преступников.

— Искать нужно не преступников,— сказал Никодим, вновь беря в руку кисть,— искать нужно Бога. Я давно это понял, и вы когда-нибудь поймете. Я по вашим глазам, Андрей Васильевич, вижу — для Бога вы человек не потерянный. Но вам нужен хороший наставник. Я могу поговорить с отцом Феофаном. В нашей обители найдется для вас место.

Тон речи Никодима постепенно становился менторским и убаюкивающим. Ларин был удивлен таким поворотом разговора.

— Что вы говорите! — воскликнул капитан.

Никодим по-своему воспринял реплику Ларина.

— Да,— сказал он негромко,— но перед тем, как принять постриг, нужно пройти испытательный срок. Не каждый может с этим справиться. Но вы сможете.

Монах оторвался от работы и, не мигая, посмотрел в глаза Ларину.

— Я подумаю над этим,— сказал Ларин.— Но сначала мне нужно найти преступников.

— Чем же я могу вам помочь?

— Нам для операции нужно несколько ваших работ.

— Извините, Андрей Васильевич, я не могу выносить иконы за пределы обители.

Ларин задумался. Он оглянулся по сторонам, внимательно осматривая стены мастерской. Кроме икон на них не было ничего.

— А нет ли у вас случайно работ на мирские темы? — спросил Ларин.

— Знаете, есть. Я еще не до конца победил в себе мирское. Иногда рука сама тянется к холсту.

Никодим встал, подошел к углу комнаты и откуда-то вынул небольшой пыльный рулон. Он развернул его и показал Ларину несколько полотен со своими работами.

— Могу я их взять ненадолго? — спросил Ларин.

— Ради Бога.

Никодим свернул картины в рулон и протянул их капитану. Затем он вновь сел за мольберт и взял в руку кисть.

— Спасибо,— сказал Ларин.— Не буду вас больше отрывать от работы.

Никодим, казалось, вновь был полностью поглощен иконой, которую писал.

— Не за что,— ответил он Ларину, не отрываясь от мольберта.— И подумайте над тем, что я вам сказал...

Ларин вышел из мастерской монастырского художника и монаха отца Никодима, неся под мышкой рулон картин «покойного» питерского художника Владимира Васильева. Из монастыря он не спеша пошагал к автобусной остановке.

Десятого февраля в галерее «Петрополь» открылась выставка «Малоизвестная живопись Петербурга». Перед входом в галерею стоял раздвижной стенд, на котором были перечислены имена художников, представленных на выставке. Среди прочих был упомянут и Владимир Васильев. В зале, вставленные в рамы, висели картины Васильева, которые Ларин вывез из монастыря.

Сам Ларин сидел за столиком администратора. В галерее также находились Дукалис и Волков. Под видом посетителей они бродили от картины к картине.

В день открытия было много народу. Пришли художники, журналисты. Приехали представители телевидения. Оперативники тщательно вглядывались в лица посетителей, но никого, похожего на Мокеева и Старова, не увидели. То же самое повторилось и на завтра. А на третий день публики в галерее почти не было. Волков уныло сидел на старинном диване в одном из залов, листая каталог выставки. Дукалис курил в служебном помещении. Ларин читал газету, сидя за столиком администратора.

Вдруг в зал вошли сразу трое посетителей. Это были две женщины, шедшие под руку друг с другом, и вслед за ними один мужчина. Женщины стали рассматривать статуэтки в центре зала, а мужчина пошел вдоль стен, вглядываясь в картины. Ларин оторвался от книги, посмотрел на мужчину и сразу узнал в нем Старова. Тот нервно перебирал пальцами рук, идя от одной картины к другой.

В этот момент в зал из служебного помещения вошел Дукалис. Он встретился взглядом с Лариным и сразу все понял. Чтобы как-то занять себя, Дукалис подошел к статуэткам, рядом с которыми стояли женщины, и тоже стал их внимательно рас сматривать. Вдруг одна из женщин оторвалась от скульптур, взглянула на Дукалиса и вскрикнула от удивления.

— Толя, привет! — женщина радостно посмотрела на старшего лейтенанта.

— Привет... Танюша,— Дукалис с трудом, но все-таки вспомнил имя своей давней знакомой, с которой не виделся уже много лет.

— Наташа, познакомься,— обратилась Танюша к подруге,— это мой старый друг.

— Анатолий,— робко представился Дукалис.

— Наташа,— сказала Наташа.

— Ты что здесь делаешь? — продолжала трещать Танюша.— Ты же говорил, что терпеть не можешь живопись.