Йорген Брекке - Царствие благодати

— Господи помилуй, — наконец проговорил он. — Это ты.

— Боюсь, такому закоренелому безбожнику, как ты, слишком поздно взывать к милосердию Господню, — сказал монах.

— Ты вернулся назад из преисподней. Зачем ты пришел? — Цирюльник не столько спрашивал, сколько умолял.

— За твоими ножами. Во всем крещеном мире не сыскать ножей лучше.

Ричмонд, август 2010 года

Иногда нашу жизнь сравнивают с поездом. В начале пути паровоз, пыхтя, затаскивает вагоны на горку. А потом состав катится вниз. Во всяком случае, по такому маршруту проехал жизненный поезд Эфраима Бонда. На самом деле он уже давно ждал конца, и в последнее время поезд поехал чуть быстрее, со скрежетом торопясь к пункту высадки пассажиров.

Как долго он состоит при музее? Точно больше двадцати лет, ведь он поступил сюда, когда еще состоял в браке, и может вспомнить, какими тогда были дети. Начинал он как талантливый студент-филолог, но увяз в докторской, посвященной творчеству Германа Мелвилла, которую так и не защитил — черт бы побрал этого белого кита! — и кончил далеко не столь талантливым писателем. За десять лет, прошедших после колледжа, он издал два безнадежных сборника стихов, о которых все давно забыли, и даже он сам, женился и обзавелся двумя детьми. Отличные ребята. Они выросли и стали хорошими людьми. Лучше, чем он. Бонд давно уже с ними не общался.

Покончив с сочинительством, он получил место преподавателя в католической школе в Ричмонде, в Виргинии, но ученики его доконали. Затем он сменил еще несколько мест и, наконец, осел в музее. Вскоре от него ушла жена, и с тех пор он так и сидит тут, в пыльном кабинете, где делают уборку всего раз в неделю, да и то моют только пол. Его окружают старые книги. Чаще всего Бонд просто смотрит в окно. Иногда идет дождь, иногда светит солнце, и тогда в его каморке становилось невыносимо жарко. Наверное, в кондиционере что-то разладилось. Система работает плохо, но он почти ничего не делает, чтобы выяснить, в чем состоит неисправность. Про себя он давно решил, что все закончится именно так. А теперь… Теперь ему наконец выпало сделать нечто важное. Такой вот бесплатный билет на еще одно железнодорожное путешествие.

Раньше Эфраим Бонд знал о Норвегии только одно: там есть городок, который называется Хортен, и в этом городке на самом краю света в 70-е годы ежегодно проходил рок-фестиваль. На этом фестивале — примерно году в 1978-м — однажды выступал продрогший Боб Марли и пел свои тропически-жаркие и жалобные песни. Это был один из тех ветреных и промозглых дней, которые летом в Норвегии — обычное дело. Пытаясь вообразить тот день, он представлял себе позднюю осень в Виргинии и утро, когда воздух на редкость прозрачен и по лицу стекают холодные дождевые капли.

Особенности дождливой погоды Хортена стали ему известны, поскольку когда-то он немного слушал Боба Марли. Увлечение оказалось достаточно сильным, он даже кое-что читал об этом певце. В одном из своих интервью в каком-то журнале великий певец регги, как помнилось Бонду, жаловался на погоду и холод среди лета. Он не мог вспомнить, чтобы об этом концерте в Хортене писали где-нибудь еще, только эта единственная жалоба на погодные условия в журнале, названия которого он никак не мог вспомнить. И конечно, он не читал ничего из того, что было написано об этом событии по-норвежски.

Однажды он разговорился с одним посетителем — это было в те времена, когда он еще общался с посетителями и работу в музее оценивал как шаг в правильном направлении, а не как конечную остановку своей карьеры и жизни. Собеседник оказался норвежцем; музей норвежца не особенно интересовал, его привела сюда жена, женщина интеллигентная, красивая и общительная. Она наверняка не осталась с ним на всю жизнь. Этот норвежец присутствовал на концерте и рассказывал, что организация, называвшаяся «Красная молодежь» или как-то в этом роде, распространяла листовки с обвинениями в адрес Боба Марли — он, дескать, изменил идеалам классовой борьбы. Им показалось, будто последний на тот момент альбом — должно быть, «Кэйя» [5] Студийный альбом Боба Марли 1978 г. — лишен революционного пафоса и третий величайший в мире герой продался. Только вот не знали юные борцы с системой, что большую часть композиций, вошедших в альбом, Боб Марли исполняет уже добрый десяток лет. В своих песнях Марли всегда разрывался между бунтом и примирением.

Вот вкратце весь его опыт общения с Норвегией и норвежцами, и многого из такого опыта не извлечешь. Однако несколько месяцев назад у него совершенно неожиданно разгорелся интерес к этой далекой и холодной стране. Особенно заинтересовали его некоторые вопросы норвежского криминального мира. По статистике число убийств там столь невелико, что создавалось впечатление, будто на такие преступления существуют правительственные квоты. Этакая социал-демократическая плановая криминальная активность. И самое интересное, в отличие от всех остальных, известных Бонду западных стран, в маленькой Норвегии был только один серийный убийца, грустный медбрат со шприцами курарина, страдавший от передозировки милосердия.