Жан-Клод Иззо - Мертвецы живут в раю

Лейла была старшая из троих детей. У Мулуда было трое. Еще Кадер и Дрисс. Наверное, он имел бы больше. Но Фатима, его жена, умерла, рожая Дрисса. Мулуд сам по себе мог служить воплощением мечты иммигрантов. Его, одного из первых, взяли на строительство Фос-сюр-Мер в конце 1970 года.

Фос было эльдорадо. Работы там хватало на века. Строили порт, который мог бы принимать огромные танкеры для перевозки сжиженного метана, заводы, где будет выплавляться сталь Европы. Мулуд гордился, что участвует в этом деле. Ему нравилось это — строить, создавать. Свою жизнь, свою семью он создавал в соответствии с этим. Он никогда не заставлял своих детей отделяться от других, не общаться с французами. Советовал только избегать дурных связей. Сохранять самоуважение. Приобретать приличные манеры. И как можно выше подняться по лестнице успеха. Интегрироваться в общество, не отрекаясь ни от себя, ни от своего народа, ни от своего прошлого.

«Когда мы были маленькие, он заставлял нас повторять вслед за ним: „Alla Akbar, la ilah illa Allah, Mohamed rasas Allah, Ayya illa Salat, Ayya illa et Fallah“ [6] «Аллаху акбар, нет никакого божества, кроме Аллаха, и Мухаммед — посланник Аллаха» (араб.). , — призналась мне однажды Лейла. — Мы в этом ничего не понимали. Но это было приятно слышать. Это было похоже на то, что он рассказывал об Алжире». В то время Мулуд был счастлив. Он поселился с семьей в Пор-де-Бук, между Мартиг и Фос. В мэрии были с ним «любезны», и он скоро получил жилье в прекрасном муниципальном доме с умеренной квартплатой, на проспекте Мориса Тореза. Работа была тяжелая, но чем больше будет арабов, тем лучше будет всем. Именно так думали бывшие рабочие с судостроительных верфей, которых взяли на строительство Фоса. Итальянцы, в большинстве своем сардинцы, греки, португальцы, немного испанцев.

Мулуд вступил во Всеобщую конфедерацию труда. Он был трудящийся и нуждался в том, чтобы находиться среди своих людей, которые могли бы его понять, помочь ему, защитить его. «Это самая большая», — сказал ему Гуттьерес, профсоюзный делегат. И он прибавил: «После окончания строительства будут организованы курсы подготовки рабочих для черной металлургии. Считай, что благодаря нам у тебя уже есть место на заводе».

Мулуд был очень доволен. Он твердо в это верил. Гуттьерес тоже в это верил. В это верила ВКТ. Верил в это Марсель. В это верили все окрестные городки и вовсю строили муниципальные дома, школы, дороги, чтобы принять всех рабочих, призванных в это эльдорадо. Сама Франция в это верила. С первой выплавленной болванкой стали Фос уже не был миражом, последней великой мечтой семидесятых годов. Он стал самым жестоким из разочарований. Тысячи людей остались ни с чем, и в их числе Мулуд. Но он не пал духом.

Вместе с ВКТ он бастовал, оккупировал стройку и дрался с жандармами, которые приехали вышвырнуть их на улицу. Они, конечно, потерпели поражение. Рабочие никогда не побеждают в борьбе с экономическим произволом господ в шикарных костюмах и при галстуках. Родился Дрисс. Фатима умерла. И Мулуд, выброшенный за дверь как смутьян, больше не находил постоянной работы. Только мелкие приработки. Теперь он был подсобным рабочим в универсаме «Карфур», получая СМИГ [7] СМИГ (SMIG) — межпрофессиональный гарантированный минимум заработной платы. после многих лет трудового стажа. Но «это удача», говорил он. Так уж он был устроен, Мулуд, в нем жила вера во Францию.

Это в кабинете комиссариата полиции Мулуд однажды вечером рассказал мне о своей жизни. С гордостью, чтобы я все лучше понял. Его сопровождала Лейла. Было это два года назад. Я задержал Дрисса и Кадера. Несколькими часами раньше Мулуд купил батарейки для транзистора, который ему подарили дети. Батарейки в розницу. Батарейки не работали. Кадер отправился на бульвар к дрогисту, чтобы их обменять, Дрисс пошел с ним.

— Вы не умеете их ставить, вот и все.

— Нет, я умею, — ответил Кадер. — В первый раз, что ли.

— Вы, арабы, всегда на все способны.

— Это невежливо, мадам, говорить такое.

— Я вежливая, если того пожелаю. Но не с грязными арабами, вроде вас. Вы меня заставляете время терять. Забирай свои батарейки, если, во-первых, ты у меня же не купил сначала использованные.

— Это мой отец. Он только что купил их у тебя.

Из задней комнаты магазина выскочил ее муж с охотничьим ружьем.

— Ступай, приведи сюда твоего вруна-отца! Я ему его батарейки в глотку вобью. (Он смахнул батарейки на пол.) Убирайтесь! Подонки этакие!