Леонид Словин - Не называй меня майором...

— А если ограбили?!

Крамольное слово было произнесено в присутствии генерала — «грабеж»!

Потерпевший отвернулся. Он, похоже, не проявлял обычной в таких случаях активности…

— Шапку ондатровую с него сняли, кольцо с алмазными гранями… — Маленький солдат правопорядка тут же дополнил сообщение живыми подробностями. — В электричке его обшмонали…

Милиционер был из новичков. Вместо того, чтобы сплавить потерпевшего, он притащил терпилу к дежурному, который к тому же был в это время не один.

— Ну ещё в глаз ему дали. Это уже как водится…

Дежурный только руками развел:

— Вот и поработай с такими мудаками…

Генерал окинул презрительным взглядом обоих:

— Разберитесь… — Вошел в дежурку.

Нераскрытое преступление ухудшало и без того безрадостную картину результатов раскрываемости по Дороге. Но рисковать своим положением Скубилин не собирался.

Грабеж, о котором заявили в его присутствии, следовало обязательно зарегистрировать.

— Ну что тут можно сказать… — дежурный так и остался с разведенными по сторонам руками. — Полная клиника! Медицинский случай!

Милиционер стоял в растерянности. Он так ничего и не понял.

Майор-дежурный быстро пришел в себя:

— Поступим так … — Он обернулся к потерпевшему. — Сейчас вы выйдете на перрон с нашим сотрудником… — Майор говорил громко, чтобы Скубилин в дежурке его слышал. — Потом вернетесь и напишете заявление. Я предупреждаю об ответственности за ложный донос. Ясно? За вранье там лишение свободы до двух лет… Все! — Он оглянулся на Игумнова.

Дальнейшее было за работниками розыска. Им надлежало либо найти преступника, либо спровадить заявителя…

Игумнов крикнул в коридор:

— Качан!

Генерал подошел к двери.

Качана следовало немедленно отстранить от работы.

Но Скубилин подумал:

«Сначала пусть отошьет заявителя. В случае чего на него и спишем. Все равно выгонять. А, смотришь, одним „висяком“ меньше…»

На подошедшего Качана он не смотрел. Подошел к окну.

Снаружи было глухо и стыло. Из окна был виден сквер музея «Траурный поезд Ленина». Там тоже чувствовалось запустение. За спиной Скубилина сговаривались его подчиненные…

«Ну и работничков Б-г дал…»

***

— Пошли, показывай… — Качан кивнул потерпевшему на платформу. — Где все произошло?

— Там…

Парень неуверенно пошел впереди. От него несильно попахивало спиртным. Качан критически к нему присмотрелся: округлый, с ранним жирком, брючки облекали полный, похожий на девичий, задик…

Еще на ходу Качан начал расспрашивать:

— Выпивал с вечера?..

— Да, немного.

— С кем?

— Я их не знаю, — потерпевший чуть заметно смутился. — Вернее, знаком, но только так… Шапочно.

— Собрались, выходит, случайно.

— Да.

— Далеко?

— Тут, на Дубининской.

Парень зябко поеживался, выше подтягивал воротник. У него мерзла голова. Синяк под глазом стремительно наливался сине-лиловым смородиновым цветом.

— Дом сможешь показать?

— Вряд ли… — бедолага до красна растер уши.

— Женат?

— Женат…

Качан полюбобытствовал:

— Жена не будет тебя искать? Все-таки всю ночь отсутствовал…

— Она думает — я на свадьбе…

Качан всмотрелся пристальнее: обычно бывало наоборот.

— Не сказал, что ты у знакомых?

— Не, она не любит, когда мы встречаемся.

— А-а…Сколько вас было?

— Четверо.

— Все мужики?

— Да. Вон тот сцеп… — Потерпевший показал на крайнюю электричку впереди. — Последний вагон…

— Сколько их было в вагоне?

— Один… — Он незаметно напрягся. — Думаете, он там ещё ?

— Посмотрим.

— Я здесь подожду.

Двери тамбура были открыты с обеих сторон — на две смежные платформы. Внутри было темно. Качан прошел по пустому составу.

Электричка стояла давно, вагоны успели основательно промерзнуть.

«Чего тут было ему стоять? И кого ждать? Если только с девкой, если негде больше. Тогда другое дело…»

Искать удачи в пустой электричке не имело смысла. Старший опер отсутствовал недолго. Потерпевший ожидал его на перроне. На обратном пути Качан возобновил расспросы:

— Ты собирался ехать?

— Нет… — Время от времени тот осторожно дотрагивался до заплывавшего подглазья.

— А чего же подошел?

Потерпевший путанно объяснил. Он шел пешком с Дубининской улицы, у углового дома свернул — решил пройти к остановке кратчайшим путем — через перрон.

— Думал, быстрее. А вышло вон как… — Оставив подглазье, он снова принялся тереть уши.