Анна Рось - Отвага, слава и любовь

– Данило, дружище, ты что обомлел? Ляхов в бою не боялся, а девки испужался? – шепнул Пахом.

– Маричка, здорова была! – крикнул Трохим, поправляя золотые пряди волос. – Куда путь держишь?

– Здоровеньки были козаки, – улыбалась Маричка, – доброго здоровья, дед Яким.

– И тебе не хворать. Ты бы мне, Маричка, какую растирочку дала для костей, – попросил дед Яким.

– Приходите, дедушка, сегодня на суп с галушками, мать варит, я вам и растирочку дам, – приглашала Маричка.

– Ой, спасибо, тебе, молодица, уважила деда, приду, обязательно приду.

– Как там Остап Шмат себя чувствует? – спросил Пахом.

– Выдюжить, рана неглубокая, вылечим, – улыбнулась Маричка, – дайте время.

– А Кондрат Трымбач как? – вспомнил Пахом своего наставника и побратима.

– У Кондрата хуже дела, нога до кости разрублена. Говорю ему полежать, а он в бой рвется, говорит, как там хлопцы без меня обойдутся? – сожалела Маричка.

– Да, Кондратка такой, боевой хлопец, зане [9] Зане – потому что. норовистый, что скакун, – подметил дед.

Маричка взглянула на Данилу и, поймав на себе его сосредоточенный взгляд, улыбнулась.

– Маричка, а позволишь тебе ведра да дома отнéсти? – спросил Пахом. – А то мы тебе быстро провожатого найдем, – засмеялись козаки.

– Спасибо, пусть вас тут дедушка трошки [10] Трошки – немножко. поучит уму-разуму, а я сама донесу как-нибудь.

Набрав в колодце воды, Маричка ушла. Дойдя до плетня, она обернулась, услышав, как запели козаки: «Славно билися с врагом козаки в походе, идет слава по земле и молва в народе». Данило Горыцвит, взяв саблю у друга, ловко рубал двумя саблями. Маричка улыбнулась и пошла по тропинке, тихонько напевая: «Бейся, бейся, за свободу бейся, а ты песня вольная, будто речка лейся».

Данило вернул саблю Пахому.

– Данило, не переживай ты так, – сказал Пахом, беря саблю.

– Да, такую девку еще заслужить надоть, – заметил дед. – Козачка, вся в батька [11] Батько – отец. . Тихон Лобода лихой козак!

– Ага, Маричка прошлым летом с братом Пашкой наперегонки скакала, чуть коней не загнали, а она ему не уступила, – восхищенно рассказывал Трохим Лисица.

– Такой девке настоящий козак нужен, сокол сизокрылый, – посмотрел в небо дед Яким.

– Ради Марички я есаулом стану! – в запале сказал Данило.

– О, есаулом он станет! Да чтоб есаулом стать надо попотеть хорошо, сколько верст проскакать, сколько ночей недоспать, сколько пороху понюхать, сколько врагов порубать! А вы что? Только научились шашкой рассекать, уже – есаулом станет, – махнул рукой дед Яким.

– Не кажи дед, мы уже прошли испытание, – заметил Трохим, махнув саблей. – Моя бабушка говорит: иди в гору и будешь на высоте.

– Что вы там прошли, то ж под Желтыми Водами репетиция была. Если бы реестровые козаки, которые были на службе у Речи Посполитой, не стали на бок Богдана Хмельницкого, то не была бы легкой ваша победа, много бы крови пролилось. Ну-ка, Пахомка, бери саблю. Песню запе-вай! – командовал дед.

– Бейся, бейся, за свободу бейся, а ты песня вольная, будто речка лейся, – затянул Трохим.

– Лях [12] Лях – поляк (устар.). ошуюю, – кричал дед, – ишо сзади подступают, маши, маши, руби ворога! Так, так, молодец!

Лукерья помешивала в казанке галушки и пробовала на соль. Ей еще не было и сорока. Стройная, чернобровая, с густыми русыми волосами под ярким цветастым платком, она была просто красавица. На шее у нее было три ряда бус из красного стекла, а еще нитка из солнечного янтаря, которую подарил ей при обручении ее муж, теперь уже сотник Тихон Лобода.

Лукерья сполоснула руки после муки и начала резать зеленый лучок, сорванный с грядки.

– Зараз [13] Зараз – сейчас. уже суп будет готовый, поешь, Маричка, а потом пойдешь в балку, – уговаривала Лукерья дочь.

– Он еще горячий, я зараз не хочу. Я на суп деда Якима пригласила, если придет, накормите его и дайте ему эту растирку, – попросила Маричка.

– Дам, дочка. Дед Яким добрый козак! А как он твою бабушку любил. Столько сражений прошел дед Яким, сколько ранен был, а вот, Бог послал такой долгий век, а мать моя, Ульяна, молодой погибла, царствие ей небесное, – перекрестилась на иконы Лукерья. – Маричка, ты долго не ходи, скорей возвращайся.

– Наберу сбора и вернусь. Много раненых козаков, да еще и ляхов пленных, много трав надо, – вздохнула дочка.

– Ты всех лечишь, и наших, и пленных, добрая твоя душа.

– Они ж хворые, немощные, собаку и ту жаль, а то человек, – рассуждала Маричка.