Натали Гарр: Дилан

Он двигался во мне, точно заряженная до предела батарейка, и поначалу мне даже нравился его сумасшедший пыл, но стоило нашим глазам встретиться, как я ужаснулась. Его зрачки были огромными, ноздри широко раздувались, а на губах появился хищный звериный оскал.

– Давай… кончай… живо! – повелительно прохрипел он, сдавив меня до такой степени, что лопатки захрустели от боли. Животное внутри меня наслаждалось его внезапной испепеляющей дикостью, однако разум мой пребывал в жутком смятении. Мы и прежде экспериментировали в сексе, но Дилан всегда оставался самим собой. А теперь… теперь я словно оказалась в объятиях совершенно другого человека, смутно напоминающего мне того славного парня. Моего парня.

Когда всё закончилось и мы оба измождённо рухнули на пол, я посмела раскрыть рот:

– Ты ведь не пьян, верно?

– М?

– Ты употребляешь наркотики?

– Что за бред ты несёшь? – запаниковал он, нетвёрдо поднимаясь с колен. Дилан быстро натянул на себя джинсы, нащупал в кармане сигареты, только бы не смотреть на меня.

– Поговори со мной.

– Да ты спятила, Номи! – разгневанно прогремел он, уматывая от меня прочь.

Я упрямо увязалась за ним, морщась от сизого шлейфа «Мальборо», и мы оказались на кухне. Дилан отыскал в холодильнике минералку и жадно присосался к горлышку бутылки, обиженно демонстрируя мне свою спину. Обиженно или испуганно?

– Что это было? Экстази? – продолжила допытываться я. – Я же вижу, что ты накачался. Не отрицай!

– А ты, мать твою, грёбаный нарколог? Какого хрена допрашиваешь?! – рявкнул на меня он и обернулся. Дилан смерил меня таким ненавидящим взглядом, будто его насильно заперли в клетке с врагом. Злой, раздражённый, агрессивно настроенный, он жаждал, чтобы я ушла, убралась восвояси и не ломала ему кайф.

Я не хотела скандала, я лишь пыталась понять, насколько глубоко он увяз.

– Дилан, послушай…

– Нет, это ты послушай! – швырнув минералку в раковину, он подошёл ко мне вплотную и вытянул указательный палец вперёд, зажав тлеющую сигарету между средним и безымянным. – Я уже не маленький и отдаю себе отчёт в содеянном. Я не наркоман, ясно? У нас это не принято.

Под «нами» он, очевидно, подразумевал их компанию.

– Тем не менее, – прошептала я, глядя в его потемневшие от «дури» зрачки, – Уилл не пошёл за Дэном…

– Ой, откуда тебе знать насчёт Уилла?! – грубо осадил меня Дилан, разъярённо сотрясая воздух. – Видела бы ты его на прошлогодней вечеринке! Еле откачали!

Я разочарованно моргнула и отвела от него взгляд. Дерьмо, он даже не отрицал, что употребляет… он даже не отрицал!

– Дилан, прошу тебя…

– Хватит, Номи! Прекрати! И позволь мне самостоятельно выбирать для себя развлечения. Я не пропаду!

«Я не пропаду».

Эту фразу я услышу ещё бесчисленное количество раз на протяжении семи лет. И не только эту. Я услышу море вранья, увижу гадкие, отвратительные сцены, узнаю о нём много нового, разлюблю и полюблю его снова, чтобы потом вновь разлюбить.

Дилан, любовь моя, почему ты не предупредил меня заранее? Почему ты не предупредил?..

Февраль 2010 г.

Новый год мы с Диланом встретили порознь.

Я понятия не имела, где он и с кем, он практически не заглядывал на «Фейсбук», оставив меня томиться в тягостной неизвестности.

Мои родители по-прежнему не догадывались о его существовании, впрочем, как и мои друзья, поскольку я дала себе зарок не болтать о нём направо и налево, пока наши отношения не станут серьёзными. Что ж, в итоге мы вообще рассорились и перестали общаться…

Каждый день я скучала по нему безумно! Я хотела позвонить ему, но не решалась. Хотела навестить, но боялась. Я порывалась расспросить о нём Крейга, Мэри, даже ненавистного мне Уилла, но гордость и глупые девичьи предрассудки загоняли меня в тупик. Дни тянулись нестерпимо медленно, так скучно и бесполезно, что я перестала ощущать себя живой. Я никогда не была весельчаком, поэтому дома никто не замечал во мне разительных перемен, что, в принципе, облегчало моё положение, избавив от необходимости изливать кому-либо свою грешную душу.

Я часами лежала в тёмной комнате, уставившись в потолок, размышляла о своей бездарной судьбе и своём поражении. В карьере, в любви… везде.

Ни разу за неделю не притронувшись к тексту, я в отчаянии спустилась вниз и впервые за четверо суток вышла прогуляться.