Милена Миллинткевич - Басурманин. Крылья каарганов

Побродив по двору, Дамир вернулся в терем.

– Медку не желаешь, боярин? – услыхал он голос старшего стольника за спиной. – Ах, вкусен медок! Ах, хорош!

Дамир отмахнулся от него и отправился в свои покои.

Когда шёл мимо трапезной, вновь увидал боярина Велимудра в окружении бояр и посольских. Сбавив шаг, он прислушался к разговору. Гости шумно обсуждали невесту:

– Где же ты, Велимудр Крутович, это чудо заморское сыскал? – посмеиваясь, расспрашивали они молодого боярина.

– Неужто покрасивши не смог найти невесту?

– Князь-то у нас пригожий, ладный. И княгиня ему под стать надобна.

– А эта? Всем хороша девка. Да личиком не вышла.

– Басурманский хан и то попригожее будет!

Гости захохотали, веселясь шутке, но увидав Дамира, разом притихли.

– Ты пошто в дверях стоишь, боярин Далемир! Проходи, чай не в гостях! – позвал его Велимудр. – Налейте-ка мёду боярину!

Стольники засуетились и кинулись к столу. Дамир оглядел посольских и, нехотя вошёл.

– Садись! – звал его Велимудр, хлопая по лавке рядом с собой.

Гости, порядком приложившиеся к мёду, вновь загомонили, обсуждая прелести невесты. А Дамир, присев с боярином, лишь пригубил поставленный перед ним кубок.

– Тебя князь перед обеденной трапезой в покоях своих ждать будет, – склонившись к самому уху, прошептал Велимудр.

Дамир покосился на него, но ничего не ответил. Только отпил ещё глоток и поставил кубок на стол.

– Невеста! Невеста идёт! – послышалось от дверей.

Гости повскакивали с мест и кинулись смотреть.

– Самое время, пока все красавицей любуются… – потянул его за руку Велимудр. – Ступай.

Дамир внимательно посмотрел на молодого боярина, помедлил, да и пошёл к маленькой двери, ведущей в переход к лестнице, что спускалась аккурат к поварне. Выйдя из трапезной, он, сам того не желая, взглянул в переход.

Статная девица шла мимо с высоко поднятой головой. Во взгляде – ни тени смущения. Походка – госпожи. Свита – как при дворе персидского шаха, с уродцами и прочими прихлебателями. По правую руку от невесты гордо вышагивал гонец муромского князя Жадан. И что забыл он рядом с ней? По левую руку семенила хромая уродливая и горбатая карлица с улыбкой, больше похожей на оскал гиены. А следом, несмолкаемая толпа разодетых мамок-нянек и муромских матрон галдела о том, как же хороша их невестушка.

– Ах, ты волочайка беспутная! – услыхал Дамир уже знакомый возглас кухарки за спиной. – И чем тут князь прельстился? У ней же всё лицо в саже 33 33 Всё лицо в саже – так говорили о девицах, чей порочный образ жизни очевиден. . Ещё и браслет с бирюзой подарил. Тьфу, безсоромница 34 34 Волочайка, Безсоромница – гулящая девка. !

Взглянув на руку невесты, Дамир вспомнил о подаренном поутру перстне. Так вот, что значил сей подарок! Он уже слыхал, что браслет дарят невесте, ежели принимают такой, какая есть. Но откуда Влада знала о кровавом перстне, с которым в его народе передают избраннику самого себя до последнего дня жизни? Кто поведал ей об том?

Взглянув на перстень, он поспешил в княжеские покои.

***

Служка распахнул двери покоев, и Дарина вплыла в просторную светлицу. Гомонящие мамки, няньки да матроны ввалились следом, наполнив покои гвалтом. Распахнув сундуки и короба, они принялись доставать оттуда наряды, украшения, утварь, оглашая хвалебными возгласами каждую вещицу.

– Прочь подите! Оголтелые! – гаркнула на них Дарина.

Притихнув, бабы попятились к дверям.

– Далече собрался? – остановила она Жадана, когда он вслед за бабами собирался выйти из покоев. – Сказ к тебе есть.

Прикрыв за мамками-няньками двери, Жадан опустил запоры, приблизился и, обхватив Дарину, притянул к себе.

– Сказывай, лапушка!

– Поди разведай, что за басурман у трапезной был. Откуда он тут взялся, кто таков будет.

– Нет в том нужды, лапушка. Полюбовник женишка твоего сей басурманский хан. В терему живёт. Боярином Далемиром кличется. Запросто в покои княжеские входит. Сказывают, голос в думе имеет. Бояре и воевода его слушаются. Во всём, что стражи и дружины касаемо с ним советуются.

Дарина отпихнула от себя Жадана:

– Как меня винить, так на речи не скупился дядюшка. А в мужья мне бабу выбрал. Да ещё и венец княжеский ей на голову надел.

– Верно сказываешь, лапушка! Баба та с виду скромница. Под платьем мужским хоронится, а с басурманом лихим воловодится.

– Ты откель про то прознал? Кто поведал, али сам видал?

– Сам видал, сам слыхал всё, лапушка. Как взор с хана не сводит за трапезой, как по ночи хан в покои княжеские пробирается, как до зори ласками одаривает. Вот и теперь он в покои пошёл.