Милена Миллинткевич - Стихийная философия

Он обещал достать мне туры «Хоть куда».

Я пошутила: «На Луну найдёте?»

«Да, хоть на Марс!», – он отвечал. – «Всё, ерунда!

Куда угодно, если отстегнёте!»

Всё упирается в валюту и рубли.

А, помнишь, как когда-то жарким летом,

За час, собравши сумки, мы могли

Рвануть на море, даже без билетов.

Устроившись в тени на пляже, «дикарём»,

Мы кайфовали от свободы и простора…

Осталось вспоминать. Всё поросло быльём.

Люд озверел, вкусивши яблоко раздора.

«Куда хочу», увы, мне не поехать больше.

То евро курс велик, то своя жизнь ценней.

Кто вам сказал: «На воле слаще! В Фесе, в Польше…»

Когда и воля та в опорках из цепей?

Вы цедите сквозь зубы: «Как плохо мы живём!»

Конечно, хуже, если заграница

Манит Tax free и All inclusiv-oм,

На выбор Прага, Рим, Милан, Анталья, Ницца…

Гроши мы кровные, добытые трудом,

В загранку, а не в Родину вложили.

И тащим всю семью на отдых за кордон,

И сетуем: «У нас гнилее гнили…»

Все за границу рвутся, хоть галопом,

Но по Европам и Америкам скакать.

А вы страну родную, хоть наскоком

Смогли хоть раз во всех красотах увидать?

Вы оценили глубину Байкала?

Луга Альпийские с Алтаем не сравнить!

А гор краса – Эльбрус, Казбек, Дыхтау…

А города? Не хватит жизни оценить!

Он предлагал мне туры «Хоть куда».

Я отказалась. Ну, на что мне заграница?

Махну я в Питер, Устюг, на Юга́.

Пусть мне Казань, Смоленск, Владивосток приснится.

А вам не страшно жить под властью чужой воли?

Брань, хамство, безразличие, тоска

Царят вокруг. Не пожелаю тяжкой доли

Я никому. Пусть лопнет та доска,

Что предназначена для крышки гроба.

Не моего, отнюдь… Бродяга старый тот

Смотрел так жалостливо, и так строго,

На окружающий его круговорот

Людей в природе. Всё суета, все жизни бег.

Когда бы думал грешный человек

О страшном часе на погосте жизни скорбном,

То по-иному счёт он вёл часам,

Отпущенных Всевышним нам.

Иначе бы судьбою правил.

Что жизни бег? Один лишь миг…

А у людей такой задвиг,

Что прут не глядя, против правил.

Мораль? О чём вы? Ради Бога!

Стоит бродяга у порога.

И в отражении зеркальном

Мы видим не его – себя,

В миг обречённости фатальной.

И отражение любя, мы душу губим.

При параде всегда себя содержим мы.

Калеча душу планомерно,

Шагаем мы закономерно,

Не в Рай, а в Ад. Кощунство? Да.

Мы врём себе, СЕБЯ любя.

«Вся жизнь театр, а люди в ней – актёры!» –

Сказал великий. Как же он был прав!

За маскою притворства, прячем горе,

А за улыбкой – скверный, дикий нрав.

За равнодушием теряется надежда,

За лицемерьем – откровенный страх.

Косноязычие стирает, как и прежде,

Лиричность фразы на своих губах.

Невинным взором прячем похотливость –

За взглядом Гейши кроется разврат.

Вульгарностью скрывается стыдливость.

Чужим проблемам каждый очень рад.

Изящным жестом милой женской ручки

Воруем вежливо, коль, что не так лежит.

На гордость наступив, дворовой сучкой

Мы слепо принимаем всё, что нам претит.

Мы лжём себе, родным, друзьям, соседям.

Мы обещаем то, что не дадим

И осуждаем всё, во что мы верим.

Цинизм людской вовек непобедим.

О, белые вечные льды Антарктиды!

Заблудится кто, путь назад не найдёт.

А в Патагони, цепляя долины,

Перито-Морено сквозь Анды идёт.

Сверху фата, а внизу пирамиды,

Провалы озёр синевою манят.

Величественны и причудливы виды,

Лазуревый лёд, а поверх «шоколад».

Но обольщаться красою не стоит!

Грозна́ и коварна она, как ледник.

Он то рычит, то трещит или стонет.

А может и песню пропеть, озорник.

Ползёт между гор он лениво и чинно.

И грохотом шлёт Антарктиде привет.

Отколет скалы край цветов капучино,

Шлейфом зацепит из льдин парапет.

До белой и вечной седой Антарктиды

Ему не добраться: ползи – не ползи.

Останься в горах красотой Артемиды,

Перито-Морено, сверкай и искри!

Энергия пылающего льда

Пронизывает россыпи бриллиантов.

Искрит колье, как горная вода,

Палитрой ярких красок диамантов.

Глоток студёной влаги среди лета,

Энергия пылающего льда,

Фонтан, что бьёт струёй огня и света –