Милена Миллинткевич - Басурманин. Крылья каарганов

– Гиблая то затея была, Артемий Силыч! – склонив голову, прохрипел хан, боясь поднять взор на Владелину. – Видят духи, не желал я того. И коли клялся, что сабля моя русича не коснётся, приму волю князя и твою.

– Об чём ты сказываешь, в толк не возьму? – Силыч зажал неглубокий порез на руке, покуда Владелина развязывала мешочек с сухими листьями, который сотник всюду носил с собой. – Вот посыплю трухой на царапину и хвори как не бывало.

– Встань! – не глядя на него, недовольно пробурчала Владелина. – В становище с Усманом поезжайте. А то, что было тут, наперёд нам всем ученье!

Когда половцы удалились, Силыч убрал за пазуху мешочек и поглядел на Владелину:

– А и правду сказывал Усман, нет хану равного в битве. Одолеть его не под силу даже мне. И то добро, то ладно, что хан Дамир и воины его Рязанское княжество стерегут. Супротив силы такой не сыщутся глупцы в битву идти.

Влада молча смотрела вслед удаляющемуся Дамиру.

– А что хан про духов сказывал? Нешто он и вправду их призвать может? – призадумался Силыч.

Она посмотрела на сотника и вздохнула:

– Дамир обладает властью над духами и потому его не одолеть. Но силу ту токмо на правое дело направить можно. Задумай он с такой властью напасть, и духи покарают его и всех, кто ему дорог.

Сотник тряхнул головой, глядя на всадников вдалеке. Влада коснулась его руки:

– Артемий Силыч, поезжай в становище сам. Я в Рязань ворочусь.

На лице её отразилась глубокая печаль. Сотнику стало жаль воспитанницу.

– И пошто я его на эту сшибку уговорила? Твоя рана – моя вина! – ругала Влада себя.

Вскочив в седло и не взглянув на Силыча, Владелина ускакала прочь.

***

После обеденной трапезы бояре, воевода и сотники, вельможи, городские старосты и знатные горожане собрались в думных палатах на большой совет. Из половецкого становища воротились и Силыч с Дамиром. Бросая косые взгляды на лавку, где они сидели, и под гулкие разговоры поглядывая на тяжёлые двери, все ждали князя.

– Сказываю вам, князь наш к басурманам переметнулся, коли уж на совет хана ихнего позвал, – склонясь к стольникам, бубнил воевода. – Припомните моё слово верное, мы ещё им в ножки кланяться будем.

– Да уж твоя спина точно не переломиться поклоны бить, Симеон Тихонович, – маленькая боковая дверка в стене раскрылась и в палаты вошёл князь Владислав. – Ты и при батюшке моём, князе Мстиславе, мир ему, не больно-то спину гнул. А чего же нынче заколготился 13 13 Колготиться – суетиться. ?

В палатах враз стало тихо. Воевода сжался, как от удара плетьми, заозирался по сторонам, ища одобрения. А не найдя его, подскочил с лавки. Глазки его сузились, забегали:

– Ты, князь-батюшка, летами-то молод, опыту тебе недостаёт. Для того мы тут и собираемся, чтобы думам твоим княжеским подсобить. Погляди, сколько мужей собралось на совет! А ты на нас, тьфу, и сапожком-то растёр! Не слушаешь речей, не внемлишь советам. Всё по полям с басурманом своим скачешь. Обо всём его по первой спрашиваешь, а наше слово пустое. Так, что ли, княже?

Владелина окинула взором совет, подмечая, как вельможи от таких речей воеводовых головы повжимали в плечи. Медленно пройдя через палаты, села в отцовское кресло и задумалась, разглядывая шитый узор на кафтане. Потом подняла голову и уставилась на Симеона:

– То ты верно подметил, воевода. Не у тебя совета по превой спрашиваю, а у того, кто земли наши пожёг и разорил. У хана Дамира подмоги ищу, потому как на совет надеги нет!

Вельможи зашумели, заволновались, загомонили. И только бояре Яр Велигорович и Велимудр Крутович молчали.

– Как же так, князь-батюшка, – поднялся староста ремесленников. – Нешто мы град свой не ведаем? Нешто руки наши ремесло позабыли, что тебе с нас спрос мал да не важен?

– Не о ремесленниках веду я речи, староста, не о купцах или рыбарях, – говоря с ним, Влада поглядывала на Силыча и Дамира. – Ты на свой порог сие не принимай. О воеводе речи мои! А скажи-ка нам, Симеон Тихонович, хороша ли стража в дозоры ходит? Не видать ли степняков на границах наших? Не попадались ли разбойнички лихие в лесах да оврагах?

– Ты и в дружине своей сомнения имеешь, княже? Дозоры и посты княжества Рязанского половцам стеречь велишь? – огрызнулся воевода.

– Отвечай, коли спрашивают, Симеон Тихонович, – подал голос Яр Велигорович. – Али по-твоему нам тут до вечерней зорьки сидеть должно?

– Тихо на границах наших, – оглядываясь на совет, пробурчал воевода. – Спокойно всё!