Бренда Касл - Шепот страха

– Вот уж воистину, самое веселое здесь развлечение, – ответила та, отходя от окна. – Не понимаю, как вы это выдерживаете. То ветер воет, как баньши, то это капанье. Меня это сводит с ума.

Адам был заметно встревожен истерическими нотками, прозвучавшими в ее голосе.

– Вы сидите здесь, будто мир кончается за этими стенами, – добавила она, обняв себя руками и слегка дрожа, хотя в камине ярко горел огонь и было тепло.

– Но все, что вам нужно, как раз и заключено в этих четырех стенах, – смело ответила Бетани, не думая о том, что это может прозвучать дерзко. – Это ваш дом и семья. Чего еще может желать женщина?

Все, кроме Дины, смотрели теперь на нее; она покраснела, и в наступившей секундной тишине, вдруг поняла, как назвать то, что мучает это семейство, – страх, страх перед чем-то ужасным, что должно было здесь случиться.

– Вы ничего не понимаете! – Презрительно бросила Грейс и кинулась к лестнице.

Ее голос нарушил напряженную тишину и ощущение страха рассеялось.

Адам переглянулся с мачехой, затем последовал за женой. Вскоре Бетани поднялась наверх, ей хотелось побыть одной. Она не понимала, что заставило ее говорить подобные вещи, хотя вполне искренне верила в то, что сказала. Не доходя до двери в комнату Грейс, она отчетливо услышала ее голос.

– Оставь мне хотя бы это маленькое удовольствие, – кричала она так громко, что, если бы дело происходило в театре, ее было бы слышно в самых дальних рядах зала.

– Я не позволю тебе убивать себя, Грейс, – спокойно отвечал Адам. Грейс отрывисто засмеялась.

– Не говори мне, что огорчишься, если я умру. Ты будешь только рад от меня избавиться. – Она опять засмеялась. – Ты ведь разбираешься в убийствах; ведь так, Адам?

– Ты обманываешь себя, Грейс. Ты впустую тратишь жизнь ради какого-то миража, живешь, как во сне.

– Ты, проклятый притвора, не смей говорить со мной в таком тоне. Думаешь я не видела, как ты смотришь на эту тихоню?

– Ты говоришь чепуху, Грейс.

– Ты думаешь, я была слишком пьяна, чтоб заметить, – торжествуя, сказала она. – Я знала слишком много мужчин, которые не подозревали о том, что творится у них в голове и я очень хорошо знаю тебя. Скажи мне, зачем она хочет замуровать себя здесь? Скажи мне! – Ее голос смягчился. – По крайней мере, это отвлечет тебя от моей дочери!

– Думай, что говоришь, – предупредил он. – Такого я не потерплю даже от тебя.

– А что ты сделаешь? Что ты вообще можешь сделать? Разве может такая красивая женщина как Дина быть в безопасности в этом проклятом доме. А ведь она женщина, не так ли, Адам?

После секундного молчания раздался звук пощечины, который прозвучал, как пистолетный выстрел. Грейс беспомощно заплакала.

– Прости меня, Адам, – всхлипывала она. – Не уноси их. Ради Бога, не уноси их! Я не хотела тебя огорчать, когда говорила про Дину; ты всегда был ей замечательным отцом. Когда ты грозишь мне, я паникую и говорю ужасные вещи, о которых на самом деле не думаю. Когда я вижу Дину, какая она красивая, я начинаю бояться за нее, бояться, что она кончит, как я. Я знаю, кто я такая, Адам, я знаю… – она начала судорожно всхлипывать, затем ее голос сорвался на крик. – Я умру. Ты этого хочешь?

– Ты не умрешь, Грейс. Она уже истерически рыдала.

– Сколько мне терпеть еще это наказание?

– Я пришлю Салли со снотворным, – голос его прозвучал совсем рядом со входом; Бетани со стыдом поняла, что подслушивает и заторопилась прочь, но не успела опередить Адама. Дверь открылась и рыдания Грейс стали громче. Пока Адам выходил, Бетани заметила сквозь дверной проем фигуру Грейс, лежащую на кровати.

Он остановился, увидев ее. Бетани почувствовала, как краснеет от стыда и неловкости. Несколько мгновений он смотрел на нее, затем прошел мимо и заспешил к лестнице. – Бетани успела заметить, что в руках он нес пустые бутылки.

Моросящий дождь продолжался еще два дня, и за это время Грейс ни разу не показалась. Но вот как-то утром Бетани раздвинула шторы в своей спальне и за окном светило яркое солнце; деревья сверкали каплями росы на ветках.

Вскоре после обеда она и ее юная подопечная, тепло закутанная, так как солнце еще не слишком грело, отправились в деревню.

Бетани часто становилось неловко от того, как легко зарабатывает она свои деньги здесь, в Трегаррик Манор; Дина явно не нуждалась в постоянной заботе и присмотре. Однажды она высказала свои сомнения Эсме Трегаррик, но та уверила, что ее присутствие абсолютно необходимо. Это ее успокоило. Если миссис Трегаррик довольна, то ей нечего беспокоиться. Несмотря на семейные ссоры и следующие за ними периоды Дининой замкнутости, ей нравилось жить в усадьбе. Более того – она стала забывать, что Джонни погиб всего три недели назад. Три года их замужества теперь казались сном. Жизнь с Трегарриками, в доме, где все, будто бы ждали, что случится что-то ужасное, при всей своей странности нравилась ей гораздо более, нежели реальная.