Евгения Фабр - Жизнь как жизнь

Место же было удивительное. От главного входа вниз уходила старинная лиственничная аллея. Где-то высоко над головой огромные деревья величаво покачивали разлапистыми пушистыми ветвями, осыпая поросшую травой дорожку нежной мягкой хвоей. Конец аллеи терялся среди беспорядочно растущих старых лип и упирался в забор, который давно сгнил. Кривая калитка сиротливо висела на одной петле чудом уцелевшего столба. Прямо за калиткой сверкал небольшой бочажок, в котором били хрустальные родники, откуда брали воду для кухни и умывания.

Деревенька Могильцы была малонаселённой. Прямо за околицей начинались поля с рядами сжатых снопов сухого льна. Лён был здесь главной культурой. Десятилетиями из поколения в поколение его выращивали на этих полях, окружённых вековым лесом. Главная усадьба находилась километрах в трёх. Затяжная тёплая осень торопила с уборкой. Как долго продержится вёдро, никто сказать не мог, поэтому с утра всех сразу отправили на лён. Ребята подвозили с поля осыпающиеся снопы к молотилке. Девчонки с двух сторон хватали сноп и заталкивали его между крутящимися валками. Вблизи молотилки в пыли не было видно лица напарницы. Старенький агрегат работал без перебоев и остановок. Девчонки, повязанные платками так, что видны были только глаза, походили на таинственных восточных красавиц.

К вечеру все не чувствовали рук. Мыться было негде. Можно было только ополоснуть лицо, да о ствол лиственницы выбить въевшуюся сухую пыль из одежды. Оборудовать кухню ребята ещё не успели, поэтому, сидя на влажных чурбаках у костра, ужинали толстыми макаронами с говяжьей тушёнкой, наскоро приготовленными дежурной поварихой, и устало перебрасывались репликами, ловя на себе быстрые любопытные взгляды друг друга. Варьке было не до переглядов. Болели исколотые сухой соломой руки, ныла натруженная спина. Лежать на полу на жестком матрасе было неуютно. От усталости сон не шёл, пока далеко за полночь, под тихий шелест ветра, запутавшегося в макушках деревьев, Варька, наконец, не уснула. Снился ей как всегда Кит – он несёт её на руках по полю, кругом ромашки, ромашки, а они улыбаются, опять что-то говорят и мирятся. Каждый раз, когда ей снился Кит, она просыпалась с ощущением счастья и недоумения одновременно. Почему «мирятся»? Ведь они никогда не ссорились. Просто Кит никогда НЕ ЛЮБИЛ Варю!

На следующий день работа пошла веселее. Девчата со смехом, в лицах рассказывали ребятам об истории на переезде. После ужина решили устроить танцы. У ребят оказался старенький приемник, который ловил музыкальный «Маяк». На ближайшую лиственницу закинули длинный провод, и станция ловилась почти без помех.

Через несколько дней все перезнакомились. Варя и Сорока оказались самыми молодыми в этой компании и держались всё время вместе. К Варьке подвалил Витёк – молодой технолог из «конторы» Сухого. Сороке он не понравился сразу – чересчур развязный. Витьку было лет двадцать семь, и он уверенно пошёл в атаку, но Варвара только осторожно прогуливалась с ним вечером по деревне, не позволяя особенно фамильярничать. Поздно вечером они забирались в душистый стог свежего сена. Витёк, томимый желанием, совершенно «нечаянно» клал руку на Варькину грудь. Варя, как бы ненароком, подтягивала обе коленки к подбородку и, мечтательно обхватив их руками, спрашивала:

– А вот почему самолёты летают?

Рука Витька слабела, и он азартно начинал объяснять Варьке «принципиальную конструкцию» крыла самолёта и нюансы тяги двигателя. А вопрос: «Откуда берётся электричество?» – приводил Витька в трепетный ужас. Он воздевал руки к звёздному небу, закатывал глаза и произносил, как заклинание:

– О, Господи! Женщины в технике – это катастрофа. А ведь ты сдавала физику, когда поступала в институт!

– Ага, – соглашалась Варя. Затем наивно вопрошала: – Ну и что? Физика объясняет только законы, по которым существует электричество. А откуда оно берётся – непонятно!

– Но это же очевидно – электричество – это направленное движение электронов, – начинал злиться Витёк.

– А откуда берутся эти электроны, и кто их направляет? – весело парировала Варька.

После столь заумной беседы Витёк с головой зарывался в колючее сено, рыча от «беспредельной тупости» Варьки. Желание обладать этой «убогой» девицей моментально пропадало. Витёк тяжело вздыхал, поднимался, вытряхивая из-за ворота рубашки набившуюся сухую траву, и обречённо брёл к едва светящемуся в темноте зданию школы. Самодовольно улыбаясь, Варька неторопливо шла за ним, предвкушая удовольствие Сороки от очередной неудачи Витька.