Иван Карасёв - Кипение страстей сердечных

[13] Людовик, король Франции

– Да дни уже короче. Bonne nuit, Madame 14 14 Спокойной ночи, мадам! ! Спокойной ночи! – де Бомонт, ретируясь, как на плацу соделал поворот на каблуках, кровь застучала в Машиных висках.

«Он, право, впечатляет, и статурой, и манерами своими, и культурой, умением держать себя искусно да взором пристальным и купно грустным. Как повезёт его невесте! Да за такого любая бы пошла, коль воля бы родителев была. А я? – себя спросила Маша. – Я мужняя жена, прочь эти мысли, о сём я думать не должна. Но как мне жаль его, беднягу, так жёстко с ним судьба, как это… destin a decidé, хм… решила? Нет, где же слово, где? А, обошлась, как обошлась судьба! Ведь он mérite un autre sort! 15 15 заслуживает иной доли Их было две, светёлки для случайных визитёров, Окошки выходили на фасад, а промеж ими для видов деревенских аматёров – Высокая, стеклянная по верху, дверь, через неё в террасу проникали, Что верхнею именовали. Заслуживает он иной фавор! А тут судьба как приговор. В свои года он мог бы в гвардии служить, капитаном аль майором. В полковниках ходить он смог бы скоро. В Версале при самом дворе, командовать дворцовым караулом, иль строить батальон в каре, а он скот держит на хозяйственном дворе», – Мари вздохнула и направилась в покои.

Дом Михайло Семёновичем выстроен был, годов за тридцать до появленья в нём Фабьена. Тогда Кобылкин в отставку вышел по раненью, был обречён на мирное в глуши сиденье. В эпоху ту с подачи императрицы Катерины строить стали по античным образцам, российское барокко уж быстро затухало там. Помещик Кобылкин, бывая в столице, архитектурные новшества не оставлял без должного вниманья, придерживался в стиле он тогдашних мнений и воплощать старался их в именьи. Стеснённость скудных, однако, средств не позволяла развернуться, хоть отставной поручик и желал за модою тянуться. Лишь украшенные капителями колонны определяли, без сомненья, классические стили построенья. На них держалась крыша террасы перед входом, где любовалась Машенька заходом, а на крышу был выход делан с мезонину и ограждён решёткой от беды. Сотворились две террасы – нижняя и верхняя. И бо̀льших примечательностей оный барский дом чуриловский не числил. Первый этаж с широкой залой и задним флигельком-людской для слуг отличался одним пространством да и только, а небольшой второй посередине, со стеночкою тонкой, увенчан был зелёной треугольной крышей. Такой вот дом у барина чуриловского вышел.

Там в мезонине Фабьен располагался на ночь в одной из гостевых. Их было две, светёлки для случайных визитёров, окошки выходили на фасад, а промеж ими для видов деревенских аматёров – высокая, стеклянная по верху, дверь, через неё в террасу проникали, что верхнею именовали. И вот, прошло уже немало часу Фабьен, уснуть не мог в ту ночь, смежить глаза было не в мочь. Лежал и размышлял, события не доставляли ведь покоя. Мысли ломились в голове изгоя.

[14]Спокойной ночи, мадам!

[15]заслуживает иной доли

Их было две, светёлки для случайных визитёров, окошки выходили на фасад, а промеж ими для видов деревенских аматёров – высокая, стеклянная по верху, дверь, через неё в террасу проникали, что верхнею именовали.

Франция, куда она подвиглась в этот год,

Всё дальше от него иль наоборот?

И долго ль ему изгнанником жить одиноким

Под небом не своим, далёким?

Иль думать о женитьбе в чужой ему отчизне?

По Франции тогда придётся справить тризну.

Пусть и в чужом краю, но хоть не одному влачить существованье,

Уже не молод он, не долго ли случилось ожиданье?

Пора, пора, но это сон.

Мечта. мечтал с открытыми глазами он.

И представлял себе жену, детей, свой дом.

Сказать легко жениться, но на ком?

Кто взор свой остановит на таком?

Он чужеземец здесь, в России,

И пары нет в периферии?

А посему … так долго ждать достойной доли!

Да и к тому же он католик!

Мещанку взять, придётся что ли?

А он мечтал не о такой. Закрыл глаза и вновь Мари увидел: её десницу нежную, головку милую под шапкой золотых волос и взор очей глубинных, что взволновать сумел бы всякого мужчину. Дыханье стало учащённым, он был Марией восхищённым. «Ах, мне бы как Мари, пусть без достатка, без дорогих камений, я сам прожить смогу без нужд и без лишений!» Фабьен поднялся с ложа, накинул на плечи халат и, дом уснувший не тревожа, прошёл на воздух, на террасу, на полночный хлад.