Дарья Сойфер - Исключение

— А что случилось?

— У него был… сейчас, я посмотрю, как это называется по-английски, — Лида залезла в телефон. — У него был инсульт. Он наполовину парализован.

— И давно?

— Это началось почти месяц назад. Но основной приступ был на прошлой неделе, и его положили в больницу. До этого он был со мной дома.

— Но почему ты мне ничего не сказала?! — воскликнул Андерс.

— Зачем? — Лида пожала плечами. — Ты бы ничего не изменил.

— Я мог бы нанять сиделку или оплатить хорошего врача.

— Я в состоянии справиться сама, Андерс. И я нашла хорошего врача. Только он не помог.

— Лидия, пожалуйста, держи меня в курсе. Я хочу хотя бы знать, что с тобой происходит.

— Хорошо.

— У меня перерыв в съемках несколько дней. Я проведу их здесь. — Андерс откусил гавайской пиццы. — Мы могли бы еще встретиться? Погулять или сходить куда-то?

— Наверное. Недалеко от больницы есть парк, если хочешь. Можем пройтись, пока не начнутся посещения.

— А можно я потом пойду в больницу вместе с тобой?

— Андерс, это неприятное зрелище.

— Ты все еще думаешь, что я хожу только на светские мероприятия?

— Как хочешь.

— У тебя плохое настроение?

— Нет. Прости. Я очень волнуюсь за деда. Очень много всего навалилось.

— Ты из-за этого до сих пор не была у врача? Ты же слышала: ты должна себя беречь.

— Я — сильная. Или ты забыл, что я была баскетболисткой? А дед сейчас нуждается во мне.

Андерс протянул руку и накрыл ее ладонь своей.

— Даже сильным иногда бывает нужна помошь.

Лида взглянула на его загорелые пальцы, и ей смертельно захотелось потереться о них щекой. Она благодарно улыбнулась.

— Спасибо, Андерс. Доедай, и я покажу тебе Воронцовский парк.

Они гуляли до самого обеда, и Норберг старался отвлечь ее от грустных мыслей, рассказывая веселые истории со съемок. Лида немного развеялась, но стоило ей подойти к больничным воротам, как волнение нахлынуло с новой силой.

На территории больницы Лида увидела Виталика. От удивления она забыла представить их с Андерсом и выпалила:

— А что ты здесь делаешь?

— Я звонил тебе несколько раз, ты не отвечала. Хотел навестить Александра Борисовича и заодно с тобой повидаться. Тогда я позвонил тебе домой, и твой брат сказал мне, что ты собиралась к дедушке после обеда. И вот я приехал, но… — Виталик выразительно посмотрел на Андерса, — зря, наверное.

Лида достала телефон и увидела несколько пропущенных вызовов.

— Извини, я забыла включить звук с утра… Да, Виталь, это Андерс. Андерс — Виталий.

Молодые люди коротко пожали друг другу руки, и компания двинулась в сторону неврологического отделения.

— Он приехал навестить моего деда, он… друг семьи, — шепнула Лида Андерсу. — Он сильно помог нам, и я не могу сейчас…

— Я понимаю, не беспокойся.

Они поднялись в палату, и в нос ударил запах российской больницы. Лида не удержалась и посмотрела на Андерса. Она ожидала удивления, брезгливости или даже шока, но его лицо оставалось спокойным.

Дед не спал. Потускневшим взглядом он окинул посетителей, остановившись на Норберге. Лида кинулась к дедушке с объятиями, но он лишь слабо сказал:

— Виталик.

— Да, видишь, сегодня все хотят тебя навестить. И Виталик, и Андерс, — Лида улыбнулась.

— Виталик, подойди.

Тот приблизился к койке и сел на стул для посетителей.

— Ты знаешь… английский? — с трудом проговорил Александр Борисович.

— Да.

— Лида, выйди.

— Зачем?

— Пять минут. А он пусть останется, — дед показал глазами на Норберга.

— Иди, Лида, — обратился к ней Виталик, когда она замешкалась. — Ничего страшного. Я же здесь.

Она пожала плечами.

— Андерс, дедушка хочет, чтобы я вышла на пять минут. Видимо, будет говорить с тобой через Виталия.

— Конечно, иди, — Андерс коротко сжал ее плечо и подошел ближе к Александру Борисовичу.

Лида вышла из палаты, с трудом приходя в себя от удивления. Дед давно не выказывал такой живой заинтересованности. Она приняла это за хороший знак и пошла на пост, чтобы положить очередную «благодарность» в карман санитарки.

На обратном пути Лида встретила Остапова, того самого дежурного врача из приемного. Она машинально кивнула в знак приветствия, но он остановил ее.

— Вы ведь внучка Титова?

— Да.

— Я смотрел его сегодня. Мне очень жаль.

— Почему?

— Ему не становится лучше. Организм не борется. Он угасает. Вы ведь знаете, что в понедельник консилиум.

— Да, но разве это не значит, что ему будут подбирать новую терапию?