Дарья Сойфер - Исключение

— Я понимаю, — Лида сжала пальцы.

— В какой-нибудь провинциальной больнице его бы просто не взяли. У некоторых врачей есть негласное правило не брать пациентов за восемьдесят, чтобы не портить статистику смертности в учреждении.

Лида молча смотрела на него.

— Вы удивлены?

— Нет. Но вы же не из таких? Я имею в виду больницу.

— Мы — нет. Но шансы от этого поднимаются не сильно. Вы должны быть готовы, что даже если он выживет, вряд ли мы добьемся полного восстановления.

— Но он же в сознании?

— Сейчас — да. Но инсульт был обширным, и на данный момент у него полностью не работает правая половина тела.

Чья-то рука словно сдавила ее горло. Она судорожно вдохнула.

— Вы не знали? — Александр Семенович замялся. — Но ведь его в таком состоянии привезли.

— Я… Просто дома он пытался встать, я думала, просто слабость… И только лицо… О, Господи…

— Ну, теперь вы знаете.

Когда Остапов закончил с бумагами, Лида вышла в коридор, оглушенная.

Они дождались Кудрявцева. Тот подтвердил слова дежурного врача, но старался Лиду подбодрить, расхваливал возможности больницы. Лида поблагодарила профессора и сунула мзду за госпитализацию.

— Я одного не пойму, — сказал Андрей, когда они вышли к машине. — Если у них такое оснащение, то чего же он раньше не велел класть дядю Шуру?

— Не знаю, — Лиду обуревали разные эмоции, и в их числе была досада. — Надо было класть сразу. Вот дура! Я так обрадовалась, что дед останется дома, что не подумала ни о чем другом. Этот дежурный врач дал мне понять, что стоило бы положить еще тогда…

Ласковое июньское утро набирало силу. Но его задорное тепло было теперь Лиде в тягость. Не должны ужасные вещи случаться в солнечные дни!

— Как думаешь, есть шанс, что дед выкарабкается? — спросила она тихо.

Андрей сжал ее руку.

— Эй, никто же не запрещает нам надеяться. Врачи считают, что есть. Давай ждать новостей.

Тетя Нина плакала второй день. А когда рядом кто-то раскисал, Лида против воли собиралась с силами. Ей тоже постоянно хотелось реветь, но приходилось подбадривать других. И стоило признаться: так было даже лучше. Не будь рядом дедовой сестры с дочерью, Лида бы, наверное, отчаялась. Но бытовые дела приходили одно за другим, и время двигалось быстрее. Андрей уехал домой в воскресенье: ему предстояла рабочая неделя. А тетя Нина с дочерью осталась ради брата. Правда, все выходные дед пробыл в интенсивной терапии, куда не пускали посетителей. Эта неизвестность, да и само словосочетание «интенсивная терапия» и довели пожилую женщину до слез. В шкафу у деда она нашла старые фотоальбомы и постоянно их пересматривала.

В понедельник у деда был консилиум, его перевели в палату. Лида пробежалась по магазинам за покупками: йогурты, детские пюре, одноразовые пеленки, крем от пролежней и тому подобное. После обеда их с тетей Олей пустили. Дед лежал у окна. Лида бросилась его обнимать, и он в ответ слабо погладил ее левой рукой. Он выглядел беспомощным и никому не нужным среди желтых стен и белых простыней. В палате пахло мочой и хлоркой. От деда тоже исходил дурной запах, его губы пересохли и были покрыты белыми корочками. Лида достала влажные салфетки, и они с тетей Олей как могли вытерли и освежили похудевшее тело, поменяли одежду и пеленки. На бедрах появились красные пятна пролежней.

— Надо дать денег медсестрам, — шепнула тетя Оля. — Посмотри, до чего его довели.

— Да, я тоже подумала.

Лида оставила тетю Олю кормить и поить деда, а сама пошла искать сестер. У ординаторской она столкнулась с Кудрявцевым.

— Как у дедушки дела?

— Ничего нового. Извините, я спешу сейчас, поговорим завтра, хорошо?

— Конечно, — тихо ответила Лида.

Из женской палаты слышалось раздраженное ворчание. Лида подошла к дверям и увидела, как полная одутловатая санитарка с короткими кудрявыми волосами меняет пеленки под старушкой. Она вертела сухонькую бабушку, как что-то неживое, наспех вытирая испражнения мокрой тряпкой.

— Почему я должна все делать! — бубнила злобная тетка.

Увидев Лиду, она осеклась и попыталась изобразить улыбку.

— Видите, родственники не хотят даже навещать и ухаживать за человеком.

Лида сжала челюсти, сдерживая гневные слова.

— Я принесу ей влажных салфеток, я купила с запасом. Можно вас на минутку?

— Конечно, конечно.

Они вышли в коридор, и Лида наклонилась к санитарке, стараясь не вдыхать тяжелого запаха духов, пота и табака.