Елена Арсеньева - Мост бриллиантовых грез

Появившись впервые на работе в убогоньком костюмчике, купленном на Алексеевском рынке («сделано в Турции», конечно), Эмма очень скоро приоделась в бутиках и заново обставила квартиру. Она стриглась и делала маникюр в не самой дорогой, но и не самой дешевой парикмахерской. Она позволяла себе регулярно ходить в салоны красоты. Словом, она стала не без удовольствия посматривать на себя в зеркало и обнаружила, что там и впрямь есть на что посмотреть. Эмме стали понятны и приятны игривые мужские взгляды, у нее завелись два-три кавалера, с которыми она с удовольствием отправлялась в постель при всяком возможном случае, наверстывая упущенное. Оказывается, мужчины очень разные, несмотря на то, что делают с женщиной вроде бы одно и то же! К сожалению, а может быть, и к счастью, никто из этих кавалеров не понравился Эмме настолько, чтобы влюбиться. Они, строго говоря, ничего особенного собой не представляли: доценты, кандидаты наук… Мелкота! Кроме того, они были люди семейные, обремененные женами и детьми, а связь с человеком семейным почти непременно чревата скандалом. А главное, ее любовники все были гораздо старше ее, а она-то была постоянно окружена множеством молодых красивых юношеских лиц… Короче говоря, бедняжка принадлежала к тем женщинам, которые способны любить только молодых мужчин.

Эмма смотрела на свое отражение в зеркале, словно сквозь некую сверкающую дымку, скрывающую от нее появление новых и новых неизбежных морщинок и прочих примет возраста. Ей казалось, что она точно так же молода, как все эти красавцы, которых она видит каждый день на лекциях и семинарах и которые поглядывают на преподавательницу французского с искренним мужским интересом… На счастье, у Эммы был холодный, логически совершенный ум, которым она понимала: на семьдесят процентов это внимание построено на голом расчете – желании расположить училку в свою пользу. Понимала она и другое: как бы ей ни нравился тот или иной студентик, в какое бы томление ни повергали ее плоть мысли о нем, любая связь или даже намек на связь с ним погубит ее жизнь и карьеру. Этого Эмма допустить не могла и не хотела. И не допускала. Борьба с собой давалась трудно: в отличие от подруги, она была женщиной отнюдь не холодной, а наоборот – сексуально озабоченной. И даже весьма. Ну что ж, она находила некоторую разрядку в объятиях своих зрелых кавалеров, а в самые сладкие мгновения представляла себя с кем-нибудь из тех молодых оболтусов, которым ставит зачет или незачет, а то и кое с кем другим… Слава богу, у нее было достаточно богатое воображение!

Впрочем, настоящая и будущая любовная биография Эммы Шестаковой пока не имеет к делу никакого отношения, кроме одного: она была человеком нестандартных решений и поступков.

– Послушай, – сказала она подруге, поразмыслив, – ты в самом деле хочешь знать, что с твоим Валерием происходит?

– Ну да, – удивленно приподняла брови Галина. – А с какой бы радости иначе я у тебя совета просила?

– Ну, тогда вот тебе мой совет, – решительно заявила Эмма. – Раздобудь в своей психушке какой-нибудь препарат, который, по-научному выражаясь, подавлял бы сознание, а на речевые рецепторы воздействовал бы, наоборот, возбуждающе. И потихоньку подсыпь, подлей или как-нибудь впрысни его Валерику.

– Что-что? – растерянно спросила Галина.

– Ты не слышала? Или ушам своим не веришь? – усмехнулась Эмма.

– Ушам не верю… – пробормотала ее подруга. – Да как тебе такое могло в голову взбрести?!

Эмма пожала плечами, встала с дивана, на котором сидела, и направилась к выходу.

– Нет, погоди! – схватила ее за руку Галина. – Не уходи и не обижайся! Я просто… я просто не ожидала такого от тебя.

– И это очень хорошо, – хладнокровно ответила подруга. – Если мы будем делать только то, чего от нас ждут, все с тоски передохнут. Между прочим, знаешь, как я мечтала о такой жизни, какую теперь веду: с уверенностью в завтрашнем дне, упорядоченной, надежной! Но если бы мне сейчас подвернулась какая-нибудь авантюра, я ввязалась бы в нее, не задумываясь. Разумеется, если бы знала, что в финале мне светит что-нибудь существенное… деньги или положение…

– Или любовь? – лукаво предположила Галина, наслышанная кое о каких тайнах подруги.

– Любовь? – Эмма приподняла брови. – Любовь – это средство, а не цель. Это отличное, самое лучшее на свете средство для тренировки сердечной мышцы. Но только романы и фильмы кончаются свадьбой или любовной встречей. На самом деле после свадьбы следует развод, а после встречи – прощание. Уж я-то знаю! Поэтому я готова играть в любовные игры с кем угодно и в какой угодно позиции, но приз должен быть более весомым, чем просто оргазм или обручальное кольцо. Понимаешь?