Джон Ирвинг - Мужчины не ее жизни

— Я привел покупателя на этот дом! — сказал ему Эдди. — Настоящего покупателя!

Это заставило бывшего сержанта Хукстру насторожиться. Он вбил топор в колоду, чтобы Грэм не смог порезаться о него, потом подобрал клин — у него тоже было острое лезвие, которое было опасно для Грэма. Кувалду он оставил лежать на земле — четырехлетний мальчик не смог бы даже приподнять ее.

Эдди и Марион уже входили в дом — они не стали дожидаться Харри.

— Привет! Это я! — выкрикнул Эдди из передней.

Марион смотрела на мастерскую Теда с возрожденным энтузиазмом, а точнее, с энтузиазмом, которого она в себе и не подозревала. Но внимание ее привлекли и голые стены передней; Эдди знал, что Марион, видимо, вспоминает все когда-то висевшие здесь фотографии. И еще Марион увидела картонные коробки, стоящие одна на другой, — так же, видимо, выглядел дом, когда она была здесь в последний раз в обществе своих грузчиков.

— Привет! — услышали они голос Рут из кухни.

Потом к ним в переднюю выбежал Грэм. Встреча с Грэмом, наверно, была нелегка для Марион, но Эдди, глядя на нее, подумал, что она хорошо держит, себя в руках.

— Ты, наверно, Грэм, — сказала Марион.

Мальчик робел с незнакомыми людьми — он отошел в сторону, чтобы между ним и Марион оказался Эдди, которого он знал.

— Это твоя бабушка, Грэм, — сказал мальчику Эдди.

Марион протянула руку, и Грэм пожал ее с преувеличенной формальностью. Эдди не сводил глаз с Марион — казалось, она с трудом сдерживает себя.

У Грэма, к сожалению, никогда не было бабушек или дедушек. Все, что он знал о бабушках и дедушках, было известно ему из книг, а в книгах все бабушки были очень старыми.

— Ты очень старая? — спросил мальчик у бабушки.

— О да, конечно я старая! — сказала ему Марион. — Мне семьдесят шесть.

— Знаешь что? — сказал ей Грэм. — Мне только четыре, но я уже вешу тридцать пять фунтов.

— Боже мой! — сказала Марион. — Когда-то я весила сто тридцать пять фунтов, но это было довольно давно. Я с тех пор немного похудела…

Парадная дверь за ними открылась, и на пороге появился вспотевший Харри, держа в руках клин. Эдди хотел было представить Марион вошедшему в дом Харри, но тут внезапно со стороны кухни в переднюю вошла Рут. Она только что вымыла волосы.

— Привет, — сказала Рут, кинув взгляд на Эдди. Потом она увидела свою мать.

Харри с порога парадной двери сказал:

— Это покупатель на дом. Настоящий покупатель. Но Рут его не слышала.

— Здравствуй, детка, — сказала Марион.

— Мамочка… — сумела только произнести Рут.

К Рут подбежал Грэм. В четыре года дети еще цепляются за ноги — Грэм уцепился за колени Рут, и она инстинктивно нагнулась, чтобы поднять его. Но все ее тело вдруг замерло — у нее просто не было сил поднять сына, и Рут остановилась, опершись рукой о маленькое плечо Грэма. Тыльной стороной другой руки она сделала вялую попытку отереть набежавшие на глаза слезы, но тут же оставила это безнадежное дело, и слезы ручьем полились из ее глаз. В дверях недвижно застыл нидерландец. Харри понимал, что лучше ему сейчас не двигаться.

Ханна была не права — Эдди знал это. Есть моменты, когда время все же останавливается. Нужно быть достаточно чутким, чтобы уловить эти моменты.

— Не плачь, детка, — сказала Марион своей единственной дочери. — Это всего лишь мы с Эдди.

Красная нить (нидерл.).

Привилегированное частное учебное заведение, школа-интернат для 9-12-х классов, расположено в городке Экзетер, штат Нью-Гемпшир, в пятидесяти милях от Бостона. Основано в 1781 году коммерсантом Джоном Филипсом, чье имя и носит.

Принятое название выпускников и учащихся Экзетерской академии.

Гемптонами называют два городка — Сауггемптон и Ист-Гемптон в округе Суффолк, штат Нью-Йорк, на южной оконечности Лонг-Айленда. Широко известное место летнего отдыха, где многие ньюйоркцы имеют летние дома.

Командная игра, в которой две команды стремятся поразить ворота соперника резиновым мячом, пользуясь ногами и спортивным снарядом.

Клемы — съедобные морские моллюски.

В Экзетер принимают подростков, закончивших восемь классов обычной средней школы.

Этот терьер славится своим охотничьим инстинктом.

Имеется в виду эпоха хиппи.

Имеется в виду вошедшее в пословицу выражение английского драматурга Уильяма Конгрива (1670–1729) из его популярной пьесы «Скорбящая невеста»: «Фурия в аду ничто в сравнении с отвергнутой женщиной».