Инна Метельская-Шереметьева - Аделаида

Дэн одним глотком выпил пиво с растворившейся таблеткой и на пару минут притих, то ли внимая словам Дока, то ли прислушиваясь к собственным ощущениям.

Михаэль удовлетворённо кивнул головой. Профессионально пощупал пульс своего приятеля, легко приоткрыл веко Дэна, зачем-то коснулся пальцами крыльев его носа, и, наконец, поводил тонким пальцем перед этим же носом.

— Ну, что ж, почти порядок! Эх, как же мне, порой не хватает такого мощного и здорового сердца… Так вот, повторюсь, твоя задача, сынок, максимально долго и максимально слезливо удерживать шейха на его вилле. Он ни в коем случае не должен даже пытаться звонить Аделаиде, идти к ней и тому подобное… Однако, не переиграй. Если шейх почувствует в тебе тряпку, он вытрет о тебя ноги.

Дэн вскочил, но практически сразу снова сел:

— Я не понимаю, Док. Или…или… Или я достойный соперник, или я слезливая размазня. В одном случае Мустафа меня пристрелит, во втором он на меня плюнет.

— Ты должен сделать так, чтобы шейх взбесился, взревновал, но тут же успокоился, чувствуя себя победителем. Придумай историю про своих каких-нибудь страшно знаменитых и титулованных предков, про голубую кровь, про десять дипломов престижнейших университетов… А потом быстро дай задний ход. Признай, что былое величие утеряно, что ты осознаёшь превосходство господина Мустафы. Если ты будешь убедителен, то подаришь нам с Аделаидой минут тридцать-сорок.

— Док, остался один пустяк… Осталось решить, как сделать так, чтобы охрана шейха не спустила меня с лестницы, а он согласился со мной поговорить.

Михаэль только загадочно улыбнулся.

Мустафа закончил намаз, легко поднялся с колен и стремительно вышел в просторный холл, где разрывался телефон. Этот мелодичный (по мнению дизайнеров и оформителей виллы) звук бесил его чрезвычайно. Во-первых, мелодия из диснеевского мультика про Алладина, имела с арабской музыкой столько же общего, сколько общего имели бы настоящие восточные пряности с дешёвыми пакетированными специями из Америки, которыми были уставлены столы в арабском ресторане острова Пу. Миллиарды миллиардами, но природу не обманешь.

Во-вторых, назойливый звонок, наверняка, означал местного абонента: мама и деловые партнёры звонили Мустафе по мобильной связи. Аделаида и её маменька, кстати, тоже. Поэтому трезвон, лишивший его привычного удовлетворения от намаза, мог быть только от назойливой обслуги, которая вознамерилась согласовать с ним меню сегодняшнего ужина. Тем не менее, трубку он снял:

— Слушаю!!!

— Боже, какой рык! — проворковала в трубку мадам Готлиб, — Дорогой будущий зять, простите покорно, что оторвала вас от дел, но у нас чрезвычайная ситуация…

— Что произошло? — значительно мягче спросил Мустафа, успев удивиться тому, что Нани звонит не на мобильный, а на стационарный телефон.

— Мне только что звонил доктор Аделаиды. Он встревожен.

— Что с ней? — опять зарычал мужчина.

— Не с ней, а с ним… В смысле, не с доктором. И не с Аделаидой. Словом, вы, наверное, заметили, не могли не заметить, что один из наших гостей, английский писатель, по уши влюбился в мою девочку. После того, как он узнал о вашей свадьбе, он страшно запил. Доктор говорит, что в любую минуту мы можем получить попытку суицида..

— Вы говорите об этом Даниэле, или как его там? Такой рохля, такой нервный, субтильный?

— Да. Не уверена. Но, не важно. Дэн просит вас его принять. Профессор Эткинд уверяет, что это, фактически, стокгольмский синдром. Парень видит в вас узурпатора, но готов вам повиноваться. Словом, в этой психиатрии всё так сложно… Вы примите Дэна?

— Когда?

— Немедленно! Будьте великодушны. Дэли с огромной симпатией относится к парню. И я не хочу тут, на острове, никаких бросаний со скалы в море, и не хочу, чтобы моя девочка потом меня или вас в чём-нибудь обвиняла..

— Ну, будь по вашему. Но только быстро! Перед ужином мы хотели с Дэли погулять по пляжу и поискать счастливые раковины. Это её желание, не моё, — на всякий случай уточнил шейх…

Док бежал к вилле дочери со всей прытью, которую позволяло его немолодое сердце и чуть подсаженные лёгкие. Маршрут к вилле Аделаиды он выучил досконально, поэтому его внимание не отвлекали ни таинственные гроты, ни имитации подводных озёр, ни возникающие буквально из воздуха голограммы доисторических монстров, ни даже райский пересвист загадочных пташек, раздающийся из кустов, дурманяще пахнущих корицей и ванилью.