Линда Ховард: Рейнтри: Инферно

— Ты можешь потушить эти свечи? — спросила она.

Он оторвал голову от подушки и посмотрел на них так, будто понятия не имел, что они горели.

— Проклятье. Да никаких проблем. — Так же, как зажглись, свечи погасли, мягко дымя фитилями.

Лорна забралась ему на грудь и поцеловала, улыбнувшись, поскольку почувствовала прыжок интереса с внутренней стороны своего бедра.

— А теперь, большой мальчик, давай посмотрим, сможешь ли ты зажечь их снова.

Воскресенье, утро

Она осталась.

Данте вернулся в спальню с балкона, где встречал восход солнца, и почувствовал насыщенное удовлетворение, поскольку увидел Лорну, все еще мирно спящую в его кровати. Взору открывалась только ее макушка с яркими, темно-рыжими волосами на белой подушке, но он остро осознал значение того, что она не укрылась под простыней целиком.

Она чувствовала себя в большей безопасности. Все еще не полностью в безопасности, но более защищенной. Когда он лежал с ней в кровати, она спала вытянувшись, непринужденно обнимая его. Тем не менее, так только он поднялся с постели, она в течение пяти минут скрутилась в напряженный, защитный клубок. Однажды, возможно, не на этой неделе и не в этом месяце, и даже не в этом году, но однажды — он надеялся, что сможет увидеть ее вытянувшуюся во сне в полный рост, с открытой головой, возможно, вообще без покрывал. Тогда он поймет, что она чувствует себя абсолютно спокойной.

А с наступлением такого дня, когда он не будет испытывать потребность постоянно проверять ее местонахождение, он поймет, что тоже чувствует себя абсолютно спокойным.

Конечно, он не проверял ее постоянно; его гордость не позволяла ему поступать так и по отношению к себе, и по отношению к ней, но желание сделать это и тревога всегда присутствовали.

В среду она не поехала с ним. Он позвонил в агентство «Ягуар» и заказал новую машину, и Лорна осталась дома, чтобы принять ее. Продавец позвонил ему на сотовый, известив, что доставка выполнена, но Данте ждал звонка и от Лорны. Но она не позвонила. И поскольку он также организовал доставку ее собственного автомобиля — дребезжащей ржавой красной «короллы» — то теперь остро осознавал, что она свободна: у нее были и колеса и деньги. Пожелай она уехать, он не сможет остановить ее. Он дал слово.

Он хотел позвонить, просто чтобы удостовериться, что она все еще находится на месте, но не стал. Она могла уйти и после разговора с ним, поэтому звонок будет в принципе бесполезен. Единственное, что ему остается — это надеяться. И молиться.

Он не сократил свой рабочий день. Не зависимо от того, осталась она или уехала, работа должна быть сделана. Поэтому домой он вернулся почти на закате и сразу увидел ее автомобиль, все еще стоящий в гараже, и рядом совершенно новый «ягуар», припаркованный снаружи под солнечными лучами и кружащимися песчинками. Данте резко вогнал «лотос» в его парковочную нишу, все, что он мог осознать, это облегчение, настолько мощное, что оно почти лишало его силы. Он оставил «ягуар» снаружи; видеть «короллу», по-прежнему стоящую на своем месте, значило для него больше, чем забота о любом другом автомобиле, каким бы дорогим тот ни был.

Лорна встретила его у кухонной двери с сердитым выражением на лице, одетая в бриджи и одну из его шелковых рубашек.

— Сейчас восемь тридцать. Я голодная. Ты всегда так долго работаешь? Есть какая-нибудь идея, что мы будем есть на ужин?

Он рассмеялся и набросился на нее, ясно давая понять, что именно хотел съесть на ужин. Она не произнесла ни слова о другой еде до десяти часов.

В четверг она поехала с ним в гостиницу. Работа продолжалась в безумном ритме. Они отлично справились с очисткой казино от крупных руин, поэтому он мог начинать восстановление, и все разворачивалось настолько быстро, что он фактически делегировал ей часть своих полномочий, потому что не мог находиться в двух местах одновременно. На каком-то извращенном уровне ему нравилось наблюдать, как она отдает приказы Элу Франклину. Эл по своему обыкновению на все смотрел с оптимизмом, но Лорна получала огромное удовлетворение от командования, а Данте наслаждался ее радостью.

На обед они пошли в его номер и зажгли свечи. Дважды.

В пятницу она с ним не поехала, и он снова весь день покрывался холодным потом. Когда он вернулся домой, облегчение от вида ее автомобиля, все еще стоящего в гараже, было таким же острым, как и в среду, и в этот момент он заглянул правде в лицо.