Эльмира Нетесова - Полет над пропастью

Зачем на похороны идти, чтоб горожане об тебе языки чесали? Сиди в доме, делов прорва! Вон сколько постирушек, а и в избе прибраться пора. Пас: скоро.

— Все успеем. Но последний долг надо отдать, неприлично, меня на работе не поймут, — заупрямилась женщина.

— Слушай, Варвара! Тут я хозяин! Как я сказал так и будет! Не по нраву, ступай к себе! Никого силой не держу и позорить свое имя не позволю!

— Антон! Это бессовестно! Человек меня на работу взял на таможню! Зятя выручал! А ты на похороны не пускаешь. Хорошее у нас с тобой начало!

— Нынче похороны, завтра родины, потом кретины, так и будешь из дома бегать. Лишь бы повод найти, как из дому слинять! Мне зачем такая баба сдалась?

Варя поняла, просто слова не проймут человек. А спор легко перерастет в ссору. Женщине такого не хотелось. Она, закончив готовку, помыла пол на кухне и, сполоснув руки, подошла к Антону. Тот удив ленно, настороженно смотрел на женщину, не понимая, чего ей нужно и что от нее ожидать?

А Варвара обняла его:

— Ежик ты мой! Упрямый козлик! Ну чего ты такой недоверчивый и злой. Ведь я к тебе насовсем пришла! А ты уже гонишь меня. За что? Ведь провиниться не успела, как на дверь показываешь. Разве можно так? — поцеловала в колючие, небритые щеки.

— Прости меня, Варюшка! Дурак я и впрямь. Не обижайся! Ну, коль так надо, ступай вместе с всеми на похороны, только ни пей на поминках много. Я не люблю пьяных баб.

— Антон, я не любитель спиртного и всякие компании с попойками не терплю.

В этот вечер она кормила человека домашним ужином. Антон рассыпался в похвалах. Он ел быстро и много. После ужина побежал в гараж, даже не посидев с Варей. Только и сказал на ходу:

— Колеса подкачать нужно, да масла долью. Я скоро приду!

Варя, подождав с час, сама пошла в гараж за Антоном. Тот чистил машину. Протерев ее снаружи, помыл резиновые коврики, почистил изнутри стекла, сиденья. Тихо переговаривался с Варварой.

— Скоро меня заказами завалят. Весна наступает. На работе допоздна буду засиживаться. Ты, моя козочка, не тревожься. Чем дольше задерживаюсь, тем больше заработаю.

Варя смотрела на Антона, похваливала аккуратность, чистоплотность человека, поглаживала плечи, руки, когда он подходил близко. Антон поначалу вздрагивал с непривычки. Потом нарочно подошел близко. Варя обняла.

— Пошли в избу, лапушка! Чего это я, как сдуру сюда возник! Все успеется! Ведь у меня теперь жена есть! — подхватил ее на руки, внес в дом легко, как перышко. Закинул двери на крючки и погасил свет.

— Ой, как темно, я ничего не вижу! — испугалась Варя и тут же почувствовала себя в сильных руках человека. Антон бережно принес ее в спальню. Здесь было темно и тихо. Тут впервые за годы Варвара снова почувствовала себя женщиной любимой и счастливой.

— Вот тебе и Антон! Простой мужик, без наворотов и должностей. А за ним любая побежит вприскочку хоть на край света. Все потому, что он мужчина, а не чмо в бабочке с косичкой. А ведь я чуть ни поверила, что стала старухой и перестала возбуждать. Антон мигом разубедил без слов. Доказал свое и плевать ему, как выглядит мое тело. Все потому, что ему нужна жена-хозяйка, а не топ-модель, на какой Дмитрий умер.

Когда она была счастлива с мужчиной в последний раз? Как давно это было! Сколько лет прошло. Будто забытый сон вернулся. А сколько жизни осталось? — взгрустнула Варя, вспомнив время, прожитое в общежитии.

— Как пусто и бездарно оно прошло! И чего я торговалась с Антоном за роспись? Какая разница, стану законной женой или останусь в сожительницах. Куда лучше быть любимой! — думает баба и гладит голову плечи Антона.

— Корявый мой, суконное твое рыльце, а вот дороже тебя, кондового, на всем свете нет.

Она забыла о предстоящих похоронах Дмитрия Ивановича, назначенных на выходной день. Вспомнила о них лишь поздним вечером. Слишком много было дел. Но как к этому отнесется начальство?

А оно и не заметило ее отсутствия. Все сотрудники только и говорили о похоронах и поминках, на каких присутствовала та женщина, названая роковою.

— Варвара! Как думаете, сколько ей лет? — спросил главный бухгалтер.

— Говорят семнадцать, — вспомнила Варя.

— Тогда я малолетка!

— Ей не меньше сорока!

— Какая разница? Траур всех старит! — ответила Варя.

— Помилуйте, бабоньки, что-то я на ней не приметил траура. Вспомните, как она была одета! Смотритель кладбища хотел ее за ограду выкинуть, чтоб покойников не вводила в грех и не смущала провожающих. Там вся похоронная процессия только на нее глазела, а оркестр что отмочил? Вместо Шопена, Штрауса заиграл «Сказки Венского леса», да еще сослались на последнее желание покойного услышать эту мелодию у могилы. Кому он о том говорил, когда успел? — возмущалась кассирша, покраснев до макушки.