Энн Оливер - Пламя страсти

— Вы сын мистера Даниэля Хантингтона? Дейн? — уточнила медсестра, сверяясь с какими‑то записями. — И друг мисс Мариэль Девенпорт?

— Да, — кивнул он, начиная волноваться.

— Пожалуйста, пойдемте со мной.

— Мариэль тоже здесь? — спросил Дейн, входя в лифт вслед за девушкой.

— Да, — сказала она, когда двери лифта снова открылись. — Вам нужно будет пройти в первую дверь. Поговорите с медсестрами, они вам все объяснят.

Дейн нервно провел рукой по волосам и направился в указанном направлении. Он начал догадываться, что ничего приятного не ждет его впереди.

Навстречу Дейну вышла пожилая медсестра.

— Мистер Хантингтон? — обратилась она к нему.

Он кивнул и спросил:

— Что происходит?

— Нам пришлось положить в больницу не только вашего отца, но и мисс Девенпорт.

— Почему? Что произошло? Как она?

— Сейчас ей лучше. И она уже проснулась, так что вы можете ее навестить. Она сама вам все расскажет, пойдемте со мной, — произнесла медсестра, открывая дверь палаты.

Мариэль лежала в постели. Было странно видеть эту жизнерадостную, сильную, энергичную женщину в подобной обстановке в розовом больничном халате. Ее лицо выглядело изможденным и осунувшимся, взгляд зеленых глаз был печален. Сейчас она казалась безумно одинокой и потерянной.

— Мариэль, что случилось? — спросил Дейн, ставя стул рядом с ее кроватью и садясь. — И какого черта никто не позвонил мне?

— Потому что я попросила этого не делать, — сухо и бесстрастно ответила она, не поднимая глаз. — Я не хотела видеть тебя или кого‑то еще. Мне нужно побыть одной.

В груди Дейна все сжалось.

— Нет, это неправда, на самом деле ты так не думаешь. Тебе не нужно одиночество.

— Нужно! — Ее пальцы нервно сжали простыню. — А ты наконец можешь вздохнуть с облегчением — я потеряла ребенка.

Нет! Только не это! Дейн почувствовал, как внутри его открылась огромная черная дыра, поглотившая его сердце. Судьба сделала ему драгоценный подарок, но он был слишком слеп, чтобы понять это, до тех пор, пока не потерял его. И даже хуже, своим эгоистичным поведением он ранил женщину, которую любил.

— Мариэль, милая. Прости меня.

Разве могли подобные слова передать весь тот шквал эмоций, которые он сейчас испытывал, всю его боль?

Всю ее боль.

Дейн осторожно взял Мариэль за руку, сжал ее в своих ладонях. Она казалась такой хрупкой и беззащитной. Ее лицо было совершенно белым, а в огромных глазах отражался целый океан страданий.

— Если бы я только мог повернуть время вспять, всего на один день, то поступил бы иначе, я бы все исправил.

— Красивые слова, но к чему они сейчас? Неужели ты думаешь, что за одно мгновение изменишь свое отношение к отцовству? Вряд ли. Или ты думаешь, что от этого я почувствую себя лучше? Вряд ли.

Он подвинулся ближе к Мариэль, вдохнул запах ее кожи:

— Сегодня я звонил тебе, потому что хотел встретиться с тобой. Хотел сказать кое‑что очень важное.

— Ты мне не звонил.

— Я даже оставил тебе сообщение на голосовой почте. Ты его не получила?

Она отрицательно покачала головой, а затем ее губы сжались в напряженную тонкую линию.

— Возможно, ты не заметил, но сегодня я была немного занята и не нашла времени для проверки почты. Твой отец чуть не погиб, потому что был один в доме, лишенный чьей‑либо помощи.

— Но все обошлось благодаря тебе.

— И о чем настолько важном ты собирался мне сообщить? — спросила Мариэль, не поднимая глаз на Дейна.

Не зная, что делать, как пробиться сквозь ее холодность и безучастность, Дейн взял ее сумку и нашел в ней телефон:

— Вот, послушай сама!

Но его сообщение не вызвало у Мариэль никаких эмоций.

— Что ж, про «полного идиота» я знала и раньше, а остальная часть вообще мне непонятна.

— Я имел в виду, что не все могу сказать по телефону. Ты ведь и сама знаешь, что некоторые вещи нужно говорить человеку лично.

Она чуть кивнула, признавая его правоту:

— Что ж, скажи сейчас.

Собравшись с силами и глубоко вдохнув, он произнес:

— Я хочу заботиться о тебе, провести всю свою жизнь вместе с тобой и нашим ма. — Осознав, что он только что чуть не брякнул, Дейн прикусил себе язык с такой силой, что почувствовал привкус крови во рту.

Он увидел, как поднялась грудь Мариэль во время прерывистого вздоха, но ничего не выражающая маска не спала с ее лица.

— Прости. Я решился признаться только сейчас и, может быть, слишком поздно, но это правда. Я так чувствую.

— Эти слова так легко произносить в данный момент, правда?