Инна Бачинская - Лев с ножом в сердце

В прошлое воскресенье мы с Катюшей ходили по магазинам и покупали ей одежду. Она растет не по дням, а по часам. Да и осень уже на пороге. Никогда не думала, что существует так много всяких хорошеньких вещичек для малышей. Помятуя наказ бабы Капы, я подошла к выбору костюмчиков и курточек со всей ответственностью. Катька помогала, с удовольствием примеряя новые и новые наряды. Крутилась перед зеркалом, пытаясь взглянуть на себя сзади. А я вспомнила вдруг, как мы с мамой Ирой пустились в шопинг, и я прогуляла работу впервые в жизни…

Я так задумалась, что не сразу заметила, что чуткая Катька смотрит на меня во все глаза и, кажется, собирается заплакать. Я подхватила ее на руки:

— Катюша, чего ты, глупышка? У нас с тобой все хорошо, слышишь? Просто распрекрасно!

Она улыбается.

— Славная у вас доченька, — говорит торговка. — Похожа на вас.

Я продолжаю петь у Митрича. И не только из-за денег — мне кажется, я уже не смогу жить без гитары и публики. Один из посетителей бара, тот, о котором мама Ира сказала однажды «хорошенький, в белом свитере», даже проводил меня домой. Интересный парень. Преподаватель философии в нашем университете. Всю дорогу говорил о смысле жизни. Пригласил поужинать где-нибудь в тихом местечке, но я отказалась, сказав, что дома меня ждет дочка. Он удивился, но промолчал. На том дело и закончилось. Философам не нужны девушки с ребенком…

После истории с Игорем осталось чувство легкой грусти. И надежда.

Последнее время мне часто приходит на память строчка из грустного письма одной девушки. Она написала: «Мы всегда ходим не там, где ходят мужчины нашей мечты…»

Закончилось лето. Двадцать седьмого августа мы отгуляли день рождения Катюши. Ей исполнился год. Первый год жизни. Присутствовали: баба Капа, кот Митяй, виновница торжества и еще одна соседка, мать-одиночка с близнецами полутора лет — мальчиком и девочкой, — с которыми мы дружим. Было очень весело. Радостная Катька в зеленом бархатном платьице с кружевным воротничком танцевала вальс, уцепившись за мои руки. Топталась, как медвежонок. Баба Капа заведовала столом. Митяй, как обычно, спал на диване. Катька получила в подарок первую в своей жизни книжку — сказку про Колобка. И куклу, которую она тут же окрестила Лизой.

Мама Ира так и не объявилась…

Кончается сентябрь. Дни стоят удивительные — теплые, прозрачные, полные летней еще истомы. Иллария, с которой мы подружились, пригласила меня на выходные в пригород к своим знакомым. Мы с Катькой с радостью приняли приглашение. Ей полезен деревенский воздух.

У калитки нас ждал друг Илларии. Она представила:

— Моя коллега Лиза, мой… — тут она чуть запнулась, — …добрый знакомый Павел.

Интересный человек, но для Илларии, как мне показалось, простоват.

— А это кто? — спросил он, присаживаясь на корточки перед Катькой.

— Кать! — ответила та, не испытывая ни малейшего стеснения.

— Здравствуй, Кать! — Он протянул ей руку. Катька, улыбаясь во весь рот, уцепилась за нее. Павел взял ее на руки. Она из-за его плеча посмотрела на меня сияющими глазами. Я кивнула.

— Не пугайтесь, у нас тут инвентаризация, — сказал он, когда мы шли по дорожке к дому. — По случаю погожего дня.

Трава и листья на деревьях зеленые еще, чуть тронутые желтизной. По длинной дорожке, обсаженной пестрыми астрами, мы подошли к дому и замерли: зрелище, открывшееся нашим глазам, было вполне феерическим. Вся веранда оказалась заставленной картинами без рам. Картины всех цветов радуги стояли даже в траве около веранды, прислоненные к деревянным перилам. Цветы, пейзажи, странные животные, изумрудные ящерицы, жар-птицы, люди, дома, кривые городские улицы, кувшинки в пруду.

Знакомая русалочка с сигареткой в тонких пальцах…

Катька издала вопль восхищения.

— Это ты рисовал? — спросила, опомнившись, Иллария.

— Куда мне, — ответил Павел. — Это Юра. Брат… Юра! — закричал он. — Принимай гостей!