Сандра Браун - Связанный честью

Когда все закончилось, он какое-то время лежал на Эйслин. Они отдышались, и Лукас скатился с нее, лег рядом, по-прежнему лицом к лицу.

Всякий раз при вспышке молнии он с удовольствием наблюдал в зеркале на противоположной стене ее спину, попку, ноги. Такая соблазнительная картина: волосы рассыпались по плечам, кожа кажется совсем белой под его руками, скользящими по округлостям ее тела.

Он прикасался к ней удивительно смело, а она не произнесла ни одного слова протеста. Он вел себя дерзко, полностью удовлетворяя свое любопытство. От предоставленной свободы у него кружилась голова и перехватывало дыхание. Она не уклонялась даже от очень интимных прикосновений, напротив – довольно мурлыкала.

Лукас вспомнил, как в тот первый раз молил о смерти, считая, что в его жизни больше не будет ничего настолько прекрасного. Но сейчас ему было не менее хорошо, и он вовсе не хотел умирать.

Какой же он идиот, что отказывал себе в привилегии заниматься любовью с Эйслин. У нее уже несколько недель как все зажило после родов. И доктор Джин даже тайком дал ему разрешение на секс.

А он все равно упрямо отрицал, что хочет ее. Отрицал, потому что был в ужасе от сопровождавших его желания эмоций. Он хотел не просто женское тело, он хотел вполне конкретную женщину. Впервые в жизни он действительно нуждался в другом человеке.

Вялый и размякший в сладкой истоме, он медленно отстранился. Приподнял ее лицо пальцем за подбородок и поцеловал в губы. Он думал, что поцелуй будет целомудренным, как слова «Доброй ночи», но она своим языком превратила его в сексуальный и стала играть его нижней губой.

– В день свадьбы твоей матери… – прошептала она ему в губы.

– Да?

– Я знала, что ты смотришь, когда я раздевалась перед окном.

Он откинул голову и посмотрел на нее.

– Я хотела, чтобы ты меня видел, – призналась она. – Я хотела тебя соблазнить.

Его лицо оставалось отстраненно-неподвижным, но пронзительный взгляд приковал Эйслин к месту. После длинной паузы Лукас произнес:

– Тебе это удалось.

Он быстро откинулся на спину, посадил ее на себя и выдохнул:

– Оседлай меня.

Она повиновалась, принимая его в себя, и страстно понеслась за пределы самых ярких его фантазий. Это требовало огромных усилий, но Лукас не закрывал глаза, наслаждаясь белоснежной красотой ее волос и тела. Он ласкал ее груди, уделяя особенное внимание чувствительным соскам. Она выгнула спину от удовольствия. Он перенес ласки в другие места и ощутил, как затрепетали ее бедра.

Наконец она содрогнулась и рухнула ему на грудь. Он обхватил ее руками и ногами и отдал всего себя, насколько это было в его власти. Ее тело оценило этот дар по достоинству.

Усталые и опустошенные, они еще долго лежали в объятиях друг друга. В конце концов Лукас передвинулся на свою сторону, обнял ее со спины, и они оба заснули крепким сном, какого раньше никогда не знали.

– Я рада, что ты выбрал именно мою квартиру, чтобы вломиться той ночью.

Грейвольф нагнул голову и посмотрел на нее сверху вниз:

– Я тоже.

Она легонько ущипнула его за волоски на груди. Они всю ночь занимались любовью, подремывая в промежутках. Своими прикосновениями они быстро разжигали друг в друге страсть и сейчас валялись на простынях, ленивые и пресыщенные. Вчерашняя гроза давно кончилась. В окна заглядывал розоватый утренний свет.

– Я до смерти тебя боялась, – призналась Эйслин.

– Я тоже тебя боялся. До смерти.

Она засмеялась от удивления и оперлась на локоть, чтобы получше разглядеть его лицо:

– Меня? Ты боялся меня? Но почему? Ты думал, я могу одержать над тобой верх?

– Не в том смысле, который ты подразумеваешь, но в тот момент, если кто-то и мог положить меня на лопатки, так это красивая женщина. Ты меня полностью обезоружила. Думаешь, почему я тогда схватился за нож?

– Ты подумал, что я красивая? – Она невинно глянула на него из-под ресниц.

– Закидываешь удочку?

– Да, мой муж. Я никогда не устану от твоих комплиментов, хоть ты меня ими непрерывно забрасываешь. – Она смягчила иронию улыбкой.

Тот благосклонно улыбнулся в ответ:

– Я считаю тебя очень красивой. Но ты ведь спрашивала о другом? Что я подумал, когда впервые тебя увидел?

– Да. И что ты подумал?

– Дьявол все побери.

– Что?

– Это была моя первая мысль. Дьявол все побери. Почему ты оказалась такой потрясающей, настоящий ангел лицом и телом? Мне хотелось, чтобы тебя черти забрали за твою красоту. Была бы ты мужчиной, я бы съездил тебе по зубам и смылся. Или, будь мисс Эйслин Эндрюс уродлива, я бы связал ее, съел у нее хлеб и колбасу, выпил молоко, может, позаимствовал бы ее машину и потом удрал на всех скоростях.