Фредерик Дар - Значит, ты жила

Похоже, все складывалось наилучшим образом: придя на работу, я обнаружил у себя на столе письмо из префектуры Анже, в котором меня приглашали на обсуждение представленного мною проекта ремонтных работ.

В своем последнем письме я просил назначить встречу на 24 мая, и начальник канцелярии префекта дал свое согласие. А 24 мая было как раз послезавтра.

Вернувшись домой, я попросил Андре приготовить мне небольшой чемоданчик, поскольку предполагал задержаться в Анже на несколько дней, чтобы закончить дела.

— Ты не хочешь взять меня с собой? — спросила она.

— Нет. Дело непростое, мне необходимо как следует сосредоточиться.

Как всегда, она, конечно, остереглась проявить настойчивость.

Я уезжал ранним утром. Андре еще была в постели. Без всякого волнения я подошел ее поцеловать. Я пытался, так сказать, примериться к своим будущим действиям. Я хотел отдать себе отчет: способен ли я их предпринять. Склонившись над кроватью, чтобы попрощаться с Андре, я задал себе полный трагизма вопрос: «Ты по-прежнему согласен, Берни?»

Внутренний голос ответил: «Согласен по-прежнему».

А мой реальный голос в то же мгновенье абсолютно хладнокровно говорил:

— Будь добра, Андре, останься сегодня дома; я жду важного звонка из Мэзон-Лафит. Они должны меня проинформировать о начале работ.

— Почему они не могут позвонить твоей секретарше? — спросила она, зевая.

— Потому что я дал ей сегодня выходной и просил позвонить мне домой!

— Хорошо.

— Ты собиралась выходить?

— Я хотела отправиться за покупками в «Пронтан», но не имеет значения; пойду завтра…

Тут мне в самом деле захотелось ее расцеловать. Просто, чтобы поблагодарить за то облегчение, которое мне принесли ее слова.

Я зашел в свой кабинет и достал из ящика письменного стола в стиле «ампир» револьвер. Вот уже три недели, как я его смазал и вставил новую обойму. Я мог на него положиться: он был готов!

— До завтра, Бернар! — крикнула мне Андре.

— До завтра!

В прихожей я взглянул на себя в трюмо. Я улыбался, не отдавая себе в этом отчета.

Когда я, размахивая чемоданчиком, сошел вниз, консьержка против обыкновения подметала лестницу.

— Все убираете, мадам Бонвен, все наводите чистоту!

— А как же иначе! А вы отправляетесь в путешествие, мосье Сомме?

— Если это можно так назвать — на пару дней в Анже.

— Ах, и все же это путешествие! Я бы охотно съездила, ведь я никуда отсюда не выезжала.

— Что ж, если вам угодно, в моей машине хватит места!

Мы посмеялись… Очень кстати этот маленький разговор. Впоследствии консьержка засвидетельствует, что я был весел, спокоен…

Я направился в гараж за машиной. Накануне я попросил, чтобы ее полностью смазали.

— Хороший денек, мосье Сомме! — сказал мне сторож в гараже.

— Замечательный! — подтвердил я, бросая чемодан на заднее сиденье.

— Налить полный бак?

— Обязательно! Я уеду в Анже…

— Надо же! Моя жена оттуда родом… Красивый город!

— Очень. Типично наша провинция!

— И не говорите!.. Вы вернетесь вечером?

— Нет завтра.

Я отправился в путь вполне довольный собой. Недалеко от Орлеанских ворот я остановил машину, зашел на почту и позвонил Стефану. Трубку снял Ли, его камердинер, вьетнамец. Своим невыразительным, тягучим, лишенным модуляций голосом, он сообщил мне, что его хозяин еще спит.

— Разбудите его!

Мой тон, не допускающий возражений, вероятно произвел впечатление: Ли попросил меня подождать у телефона. Спустя минуту я услышал совсем близко, у самого уха громкий зевок.

— Ах, это вы, торговец камнями! Что это вам взбрело в голову будить меня в такую рань!

— Можно позволить себе разбудить и такую важную персону, как вы, если хочешь сообщить ей, что предоставишь в ее распоряжение восемь миллионов шестьсот тридцать тысяч монет…

— Да ну! Значит, ваши надежды оправдались?

— Вы получите доказательство! Итак, я спешу с вами расплатиться. Как говорится: кто платит долг [1] Кто платит долг, становится богаче (посл.). …

— Эту пословицу придумали кредиторы. Ладно, так когда вы придете?

Меня бросило в дрожь.

— Скажите-ка, лентяй вы эдакий, вы не могли бы хоть раз сами сдвинуться с места? Меня бы это чертовски устроило. Я хотел пригласить вас к себе на аперитив… Потом мы вместе где-нибудь пообедали бы. Мне хочется устроить хорошую пирушку, чтобы отметить это событие!

Он задумался. А я страстно, от всей души молился. Но можно ли было с этой моей молитвой обращаться к Богу?