Шеннон Дрейк - В полночный час

— Эй! — окликнул ее Эри. — Что ты вдруг так заторопилась?

Она смогла сшить из старого тряпья костюм наложницы, но в старых тряпках она выглядела лучше, чем многие богатые туристы в дорогих, сшитых на заказ костюмах.

— Вы ведете себя как застенчивые маленькие беженцы! — сообщила она друзьям. — Я же собираюсь повеселиться сполна.

— Она решила остаться, — понуро уведомил друзей Джозеф. — Она собирается встретить богатого американца, чтобы он ее отсюда увез.

— Джозеф сказал, что я красивая только для него, — огрызнулась Мариса.

— Мы все красивые только для наших друзей, — нахмурилась Лизабет. Она молилась на полу автобуса целый час, перед тем как забраться на свое сиденье и залечь спать.

Мариса шла впереди друзей. Люди в костюмах и масках останавливались и кланялись ей. Один высокий и стройный мужчина в костюме и маске не только поклонился, он взял ее руку, низко склонился над ней и поцеловал, что-то сказав на итальянском.

Красивая. — оценил он по-английски.

Спасибо, — ответила она.

И куда вы идете? — спросил он.

— На площадь, послушать музыку.

— А, тогда, может быть, я снова вас найду, красавица.

Он прошел мимо. Эри, Джозеф и Лизабет нагнали ее.

— Вот, видели! — обратилась она к ним.

— Мы уже придем, наконец, на площадь? — спросила Лизабет. — Мы все знаем, что ты красивая и умеешь себя подать.

— И останешься в Венеции, — язвительно повторил Джозеф. Джозеф питал к ней более сильное чувство, думала Мариса. Увы, у Джозефа ничего не было за душой и перспектив тоже никаких. Если она совершит глупость и выйдет за Джозефа, каждый год у них будет рождаться по младенцу, она растолстеет, и всю оставшуюся жизнь проведет за стиркой белья, выпеканием хлеба и мытьем посуды в Богом забытой деревушке. Мариса не хотела обижать Джозефа, но она видела то, чего он видеть не мог. Война никогда не кончится. Солдаты снова придут, мужчины пойдут воевать, а деревня их останется слабой и беззащитной, и ничего они не смогут сделать, когда враг, который сильнее их, придет в их деревню и выгонит их оттуда. Когда враги буду насиловать женщин и жечь дома.

— Прости, Джозеф, — еле слышно произнесла она. Они не так далеко успели отойти от траттории, когда Джозеф решил, что они свернули не туда. Здесь почти не было людей.

— Нам надо возвращаться.

— У тебя есть карта? — спросил Эри.

Джозеф достал карту, Мариса огляделась. Здесь темно. Воды канала казались черными. Несколько фонарей отбрасывали черные тени на черный тротуар и черные стены домов.

— Сюда, — позвал Эри.

— Нет, я думаю, нам надо туда, смотри-ка на карту, — возразила Лизабет.

Мариса ни на кого не обращала внимания. Когда глаза ее привыкли к темноте, она увидела мужчину, поднимающегося по ступеням дома, в плаще и маске. Она почувствовала, как сердце ее забилось. Может, тот самый, что поцеловал ее руку?

Он, словно почувствовав ее взгляд, обернулся и, приложив палец к губам, вернее, к тому месту, где должны быть губы — из-за маски лица не было видно, — поманил к себе.

И скрылся за дверью.

— Я иду туда, — сказала она.

— Мариса, оставайся с нами! — велел ей Джозеф.

— Я не могу остаться с вами, так я никуда не приду!

— Значит, так, — объяснил Джозеф. — Мы идем к тому мосту, переходим его и попадаем на площадь. Когда тебе надоест темнота, присоединяйся к нам.

Даже Джозеф повернулся к ней спиной, облегчив Марисе ее задачу. Они двинулись в путь, а Мариса прижалась к стене дома и стала ждать, пока не стихло эхо их шагов. А потом побежала вверх по ступеням.

Дверь была приоткрыта. Она распахнула ее пошире.

— Есть кто?

Внутри было темно, но кое-где горели свечи. Мариса прошла вглубь, оглянувшись на дверь — ей показалось важным, чтобы она осталась приоткрытой, — и пошла дальше по коридору, образованному колоннадой.

— Есть здесь кто? — еще раз громко спросила она. Стены отражали ее голос — эхо казалось зловещим шепотом. Мариса продолжала идти вперед. Церковь, наверное, с неким благоговейным страхом подумала она, но не такая церковь, как другие. Скамеек для прихожан она не увидела, и когда подошла к алтарю, то заметила, что над ним нет креста. Только рисунки. Один очень странный рисунок, на котором ангел рвал зубами жертвенного агнца. Рисунок висел как раз над алтарем на месте креста. Она огляделась. У церкви, как и везде, были боковые часовенки. Они тонули во мраке — одни занавешенные, другие открытые. Мариса заморгала. Ей показалось, что из боковых нефов вылетели тени.