Татьяна Глинская - Единственная любовь Шерлока Холмса

– Вы искали тайник, а не документы.

– Ну… знаете ли!

– Знаю. Документы могут находиться на самом видном месте…

– Там 58 нумерованных листов крупного формата – чертежи с описаниями! Сложно не заметить такой массив…

– Разумеется, вы их замечали, но проходили мимо. Я однажды…. то есть я слышала, как молодая актриса провезла через таможню бриллианты, нашив их вперемешку со стекляшками на плохонький театральный костюм. Люди ищут не то, что есть на самом деле, а свое представление об этом предмете.

– Я не понял вашей аналогии… – признался чиновник.

– Чертежи для вас – нечто секретное и важное. Но по сути – это стопка больших листов бумаги. Они могут лежать в библиотеке, среди гравюр фривольного содержания, в старых газетных подшивках, среди неразобранной почты, наконец…

– Черт… а мне нравится ваша мысль! Завтра же распоряжусь перебрать библиотеку в клубе и в Адмиралтействе.

Он самолично помог Ирэн укутаться в ее меховые покровы, отправив китайца закладывать их карету, чтобы доставить самую необычную леди, которую ему приходилось встречать, домой со всем возможным комфортом. На прощанье Ирэн, уже сидя в карете, протянула мистеру Холмсу руку для поцелуя и заметила:

– Прошу вас, не забудьте просмотреть почту, которая поступила на имя адмирала после его смерти…

…Сержант военно-морского флота Ее Величества Годвин был исправным служакой, потому и должность ему доверяют ответственную. Дежурить в здании Адмиралтейства, даже на специальном входе для прислуги – это тебе не по портовым кабакам с бабами таскаться! Тем более девчонки сюда тоже заглядывают, и симпатичные – прибираются ни свет ни заря. Он задремал только под утро, но его робкий, так и не успевший окрепнуть сон грубо прервали. Во входные двери колотили что есть мочи, хотя для прислуги час был еще слишком ранний. Но хочешь не хочешь, сержанту пришлось поправить форменный головной убор и пойти открыть – на то и служба.

У двери топтался почтальон – тоже сонный и хмурый молодой паренек с жидкими рыжими усиками.

– О! Хоть один проснулся! Обошел тут все двери – не добудишься их, – обрадовался почтарь и пихнул в руки сержанту объемистую бандероль в пыльном пакете, со штампами и сургучными печатями, вынул из-за ремня блокнот. – На, держи. Распишись здесь и время проставь…

Сержант схватил хамоватого почтаря за плечо, чтобы не воображал о себе больно много. По-хорошему, юнца следовало взгреть, но оставить свой стратегический пост сержант Годвин тоже не мог:

– Слышь, погоди-ка. Обратись по форме! Тут тебе не черт-те что, а главное учреждение военно-морского флота Ее Величества! Повторяй за мной: «Сэр, примите посылку… Распишитесь, пожалуйста, сэр».

– Сэр, примите посылку для департамента адмирала Армбалта.

– Так он вроде помер? – засомневался сержант, расписываясь в блокноте.

– А мне без разницы, сэр, кто у тебя помер, а кто живой. Расписался, что принял, сэр, девай ее куда хочешь, хоть на помойку выбрасывай, сэр!

Наглый почтальон успел отскочить от двери на безопасное расстояние, состроил сержанту гримасу и был таков.

Вечером того же дня мистер Майкрофт Холмс с выражением лица человека, смертельно утомленного всеобщим интересом, кочевал из одного начальственного кабинета в другой и повсеместно удостаивался похвалы за свое аналитическое мышление, особые методы и способности к дедукции. Проект линейного корабля «Неустрашимый», считавшийся похищенным, был обнаружен в целости и сохранности в хранилище невостребованной почты. Проверка показала, что конверт не подвергался почтовой пересылке и, судя по всему, не покидал стен Адмиралтейства. К сожалению, ответить на вопрос, что заставило флотского ветерана хранить секретный документ настолько странным образом, ответить было уже некому.

Через три дня сержант Вудли был освобожден из-под стражи и подал прошение об отставке. Новоявленный лорд Армбалт собирался посвятить себя политической карьере.

Но задолго до этих знаменательных происшествий мисс Адлер вернулась в Брайони-Лодж, отужинала и стала готовиться ко сну. Спросила у горничной, расшнуровывавшей ее корсет:

– Энни, как мой милый песик? С ним больше не происходят… э… неприятности?

– Нет, мэм, Тобби – воспитанный пес, – улыбнулась девушка. – Потом, гуляют с ним по три раза на день. И вы сами, и мистер Нортон, или прислуга его выводит. Не пес, а прямо принц Уэльский…

– Ну и отлично! Скажи, мы забрали из Парижа все мои маскарадные костюмы?