Нора Робертс - Иллюзия

— Бедный мой котик, — проворковала Мавис. — Он едва успел добежать до туалета, где его вывернуло наизнанку.

— Не бойся, с тобой этого не произойдет, — успокоил Пибоди Макнаб и потер ей спину. — Вот увидишь, тебе понравится.

Сам он был в чем-то вроде смокинга — по крайней мере, Ева решила, что это смокинг. Правда, при каждом движении или когда на него падал луч света, этот смокинг переливался всеми цветами радуги, становясь на миг то красным, то синим, то вообще золотым.

От этих нескончаемых переливов у Евы зарябило в глазах.

Она поспешила отвернуться и еще раз проверила боеготовность команды.

— Все на месте. Признаков присутствия подозреваемого пока нет. Рейнеке докладывает, что толпа за ограждением превосходит все наши ожидания. — Почти уже приехали, подумала Ева, а вслух сказала: — Мавис и Леонардо, вы не против выйти первыми?

— Как скажешь, — успокоила ее подруга.

— Нет, я просто хочу, чтобы вы вышли и отошли сторону, как говорится, от греха подальше.

— Не волнуйся. — Леонардо обнял за плечи жену. — Я о ней позабочусь.

— Ты просто прелесть, — проворковала Мавис.

— Только без поцелуйчиков, мы подъезжаем. Вы идите вперед и, пока все не закончится, держитесь от меня как можно дальше.

— За нас не беспокойся. Думай в первую очередь о себе, — сказала Мавис и быстро обняла Еву. — А ты давай за мной, — добавила она, обращаясь к Пибоди. — В конце концов, у Даллас здесь операция, а у меня — премьера. Надеюсь, ты не забыла?

— Всем улыбаться, но только легко и естественно. Плечи расправить. Не сутулиться и не шаркать ногами. Можно махать руками. Если замедляю шаг, переношу вес на ту ногу, что сзади. Можно оборачиваться в объектив. Такие фото всегда выигрышно смотрятся.

— Поняла. — Мавис похлопала Пибоди по руке. — Идем, быстренько схватим этого гада, чтобы не мешал нам смотреть фильм.

Водитель из личной охраны Рорка распахнул дверь лимузина. Внутрь тотчас ворвался ураган звуков — крики, свист, стрекот дешевых видеокамер, перемежающиеся вспышками блицев.

Леонардо вышел первым и протянул руку Мавис. Как только она ступила на тротуар, толпа разразилась ликующим ревом. Несмотря на обстоятельства, несмотря на напряжение, Ева поймала себя на том, что ей приятно слышать, как тысячи голосов выкрикивают имя Мавис.

— Она — ходячая сенсация, — заметила Ева и тотчас переключилась в рабочий режим. — Выходим. Я первая, Пибоди за мной.

По ее кивку Рорк вышел из лимузина и протянул ей руку. И вновь взрыв радостных выкриков и слепящих вспышек. Море человеческих лиц и вспышки — это все, что видела Ева. И еще красную ковровую дорожку перед собой.

Ева быстро окинула глазами толпу в надежде заметить в ее гуще преступника. Тем временем зеваки начали скандировать ее имя и имя Рорка.

Путь, который предстояло пройти, оказался таким, как и предсказывала Пибоди: человеческая река, которая вливалась в океан красной дорожки. Мужчины в смокингах и стильных костюмах, женщины в блестящих платьях, с головы до ног усыпанные драгоценностями. Смеются, улыбаются, позируют фотографам.

Клинтона Фрая среди них нет.

Пока нет.

— Лейтенант Даллас — еще одна сенсация, — заметил Рорк.

— Непривычно и даже страшновато. Вперед! — сказала она и шагнула на красную дорожку.

Когда же на нее обрушился град вопросов и в лицо стали тыкать микрофоны, сделалось еще непривычнее. Журналистский энтузиазм, ревущая от восторга толпа, напирающая на ограждение, — все это было для Евы в новинку.

«Господи, с чего бы это?» — задалась она вопросом. Она ходила по этим улицам каждый день, возможно даже, с кем-то из этих людей, что сейчас кричат и машут руками, она сталкивалась на тротуаре нос к носу.

И все это безумие, чтобы краем глаза взглянуть на полицейского? Честное слово, ей стыдно за Нью-Йорк и ньюйоркцев.

Когда она шепотом поделилась своими мыслями с Рорком, тот рассмеялся, после чего поверг ее в еще большее смущение тем, что прилюдно поцеловал.

Толпа взорвалась ревом тысячи глоток.

— Прекрати.

— Попробую, — ответил Рорк, поднося к губам ее руку, — если ты прекратишь меня соблазнять.

— Хорошо, я подумаю над этим.

Это всего лишь часть операции, напомнила она себе, когда на нее налетела стая репортеров. Часть плана. Часть западни.

«О, да, это прекрасный вечер, я так давно его ждала, да-да, платье от Леонардо. Чьи туфли? Мои туфли…»

Последняя фраза вызвала приступ истерического смеха у репортера какого-то модного журнала.