Борис Старлинг - Шторм

– Все это наводит на мысль о том, что она сопротивлялась.

– Именно. Полный отчет я представлю позднее, а сейчас просто укажу вам на основные моменты. Прежде всего замечу, что любой из этих четырех ран было достаточно, чтобы ее убить. – Он указывает на тело Петры. – Там, там, там и там.

Ран слишком много, и понять, на какие именно он указывает, не так-то просто.

– Первая рана здесь. – Он касается ее шеи. – Острый предмет пробил шею с левой стороны и рассек левую внутреннюю яремную вену. Длина примерно три дюйма, начинается за левой грудино-ключично-сосцевидной мышцей, поднимается вверх и назад. Это сложная рана, и она является сочетанием режущей и колющей.

Его рука движется вниз, под ее правую грудь.

– Раны вторая и третья. Обе колотые, обе пробили правое легкое на два или три дюйма, обе способствовали возникновению внутреннего кровоизлияния.

Рука перемещается выше.

– Номер второй, в пяти дюймах позади, удар нанесен под седьмое ребро, на подмышечной линии. Отверстие в пять восьмых дюйма, с четырехдюймовым каналом, проходящим справа налево, сзади вперед. Канал заканчивается в зоне грудной клетки, у правого четвертого ребра, примерно на линии ключицы.

Номер три, в двух дюймах сзади, пробита восьмая межреберная зона, ребро не задето. Канал схож с таковым номер второго. Отверстие в один дюйм, глубина три.

Он перемещает руку через тело вниз.

– Номер четыре. Поперечно ориентированная рана, три четверти дюйма, канал пять дюймов, направление к левой стороне брюшной полости. Слева направо и чуть вперед. Рана повредила брюшную аорту и вызвала серьезное забрюшинное и внутриполостное кровотечение.

Обилие медицинских терминов никоим образом не способно смягчить ужас того, о чем идет речь.

Кейт знает, что Хеммингс человек добрый и с пониманием относится к чувствам тех, кому приходится участвовать в подобных мероприятиях. Однако она невольно задумывается над тем, не смотрит ли он – как и прочие его коллеги-патологоанатомы – на живого человека как на всего лишь ходячий комплект связок, костей и органов. Уж им-то ведомо, что в конечном счете все к этому и сведется.

– Вы можете сказать мне, какой тип ножа был использован? – спрашивает она.

– Почти наверняка однолезвийный. Многие из ран – особенно неглубокие, имеют форму вытянутого узкого треугольника.

– Но не все?

– Не все. Но этого следовало ожидать. Как вы знаете, глубина, ширина и длина отдельных нанесенных острым предметом ран зависит не только от формы этого предмета. Тут имеет значение множество факторов – угол, под которым нанесен удар, приложенная сила, встреченное механическое сопротивление – ткань, кости и тому подобное. Например, смертельные раны, которые я вам только что показал, все различаются по конфигурации. Но когда вы учитываете линии Ланджера или...

– Что такое линии Ланджера?

– Прошу прощения. Структурные линии кожи. Когда вы принимаете во внимание их и вероятность того, что убийца поворачивал нож, а тело жертвы, когда лезвие извлекалось, тоже не оставалось неподвижным, вы видите, что разнообразие не только возможно, но и вероятно.

– Лезвие гладкое или зазубренное?

– Однозначно гладкое. Это видно по характеру ран, разрывов, какие оставляют зазубренные клинки, там почти нет, а немногие имеющиеся можно объяснить теми факторами, которые я только что упомянул.

– Сколько времени она прожила с того момента, когда он начал наносить колотые раны?

– Минуту, может быть девяносто секунд. Не больше.

– И, – Кейт с трудом заставляет себя задать этот вопрос, – конечности. Кисти ее рук и ступни. Он...

– Потом. На это указывают образцы крови вокруг обрубков и вполне чистые срезы. Он расчленил ее, когда она уже была мертва.

У Кейт вырывается вздох облегчения, хотя сама она тут же поражается абсурдности своей реакции.

– Однако в зоне ампутации, в отличие от остальных мест, имеются маленькие, но отчетливо выраженные, близко расположенные зазубрины. Хирургическая пила, тут нет сомнений. И преступник знал, что делал.

– В каком смысле?

– Начать с того, что он ею воспользовался. Значит, знал, хирургические пилы режут гораздо быстрее, чем ножи. Ну а во-вторых, он распиливал конечности в точках наименьшего сопротивления. Избегал, насколько возможно, костей и вместо этого рассекал связки. Взгляните сюда.

Патологоанатом берет левое запястье Петры. Запястье, оставшееся без кисти.

– Видите, где линия разреза. Примерно в полутора дюймах над кистью. Чуть ближе к кисти, и ему пришлось бы прорезать эти кости – ладьевидную, луновидную и треугольную, – которые, вместе взятые, охватывают всю ширину сочленения. А вот в выбранном им месте распиливать пришлось только две кости, локтевую и лучевую. А они отнюдь не составляют всю толщину запястья. Между ними находится значительное количество коллатеральных и лучезапястных связок.