Саймон Бекетт - Доктор Дэвид Хантер [компиляция]

— Но дуло все же находилось не в самом рту? — спросил я.

Патологоанатом холодно улыбнулся.

— Нет. Иначе снесло бы еще больше черепа, что, я уверен, вам известно.

Я это знал: если бы ствол во время выстрела находился во рту, давление газов разнесло бы вдребезги черепную коробку.

— Это существенно? — поинтересовалась Кларк.

— Зависит от обстоятельств, — ответил Фриарс. — Доктор Хантер мучается сомнениями, не было ли это самоубийством. Вопрос техники. Я угадал?

— Ему потребовалось бы перевернуть ружье и в таком положении дотянуться до спускового крючка, — объяснил я старшему следователю. — Если ствол находился у губ, а не во рту, пришлось бы тянуться дальше.

— Мы запросили у оружейника сведения о длине ствола, — нетерпеливо вставила старший следователь. — Пропавшее ружье — это сделанное на заказ «Мобри», так что у них должны быть размеры и его руки.

— А что с траекторией? — спросил я. Стало еще очевиднее, насколько она была пологой. Выходное отверстие находилось в нижней части затылка, а не в макушке, что предполагало горизонтальное расположение оружие перед лицом. Не так, чтобы упереть прикладом в пол и направить вверх.

— Все говорит о том, что ружье находилось перед ним, — заключил Фриарс. — Во время выстрела он скорее стоял, чем сидел, или опустился на колени.

— Или в него выстрелил кто-то другой, — заметил я.

Самоубийство было лишь рабочей теорией до тех пор, пока считалось, что тело принадлежит Лео Уиллерсу — этому недостойному и находившемуся в состоянии депрессии подозреваемому в расследовании дела об убийстве. Если труп не его — это совершенно меняет ситуацию.

— Я сказал, что рана могла быть нанесена самому себе, но это не факт, — недовольно заметил патологоанатом. — Это очевидно из моего заключения вскрытия. О чем бы вы знали, если бы присутствовали на нем.

— Хорошо, пошли дальше, — поторопила Кларк. — Что еще мы имеем?

— Как обстоят дела с обнаруженным во рту кусочком металла? — поинтересовался я. — Вы сказали, что ни одна из дробин не задержалась в черепе. Что же это такое?

— Это? — Фриарс поднял глаза на Кларк, и та кивнула. Он взял со скамьи пакетик с уликой. — Знаете, что это такое?

Я и раньше не был уверен, что это частица дроби, а теперь убедился. В пакетике находился слегка деформированный с одной стороны маленький стальной шарик примерно пяти миллиметров в диаметре. Нет, не деформированный. Посмотрев на свет, я решил, что от него что-то оторвано.

— Бусинка с языка из нержавеющей стали. — Я возвратил пакетик. Мне и раньше приходилось заниматься элементами пирсинга — исследовать, как стальные колечки, штифты и бусинки перемещаются в теле по мере того, как разлагаются ткани.

— «Гантелька» в язык, — Фриарс выглядел огорошенным. — Во всяком случае, ее часть. Остальное вынесло наружу дробью. Не скажешь, чтобы восходящий политик стал устраивать себе подобные украшения.

— По тому, что нам известно, прежде чем застрелиться, он решил превратиться в панка, — вздохнула Кларк. — Хотя мы также не можем утверждать, что бусинка находилась в языке. Пока тело плавало, ее могло занести в рот вместе с другим мусором.

— Маловероятно, — начал патологоанатом, но она его прервала:

— Мне нет дела до того, что вероятно, а что нет. Мне надо знать наверняка. Абсолютно наверняка . Сэр Стивен Уиллерс решил, что это его сын, и требует официального подтверждения. Что бы я ему ни ответила, я должна быть уверена в своей правоте.

— Есть еще что-нибудь ценного в медицинской карте? — спросил я. Ланди вчера сказал, что у них не было к ней доступа, но оказалось, что они видели рентгеновские снимки сломанной ступни. Если сэр Уиллерс дал все-таки разрешение, возможно, в медицинской карте его сына есть нечто такое, что поможет установлению личности.

— Неизвестно, — мотнула головой Кларк. — Сэр Стивен согласился лишь на то, чтобы нам показали рентгеновские снимки. И то это больше походило на попытку выдоить из козла молока. Для ознакомления с медицинской картой необходимо постановление суда, но если это не его сын, какие у нас на то основания?

— Смешно, — удивился я. — Казалось, что может быть важнее, чем помочь установить личность сына?

— Ума не приложу. Но что бы там ни было, это нам никак не поможет. Сэр Стивен дал ясно понять: он будет бороться до последнего, чтобы не допустить нас к документам.

— В таком случае придется ждать результатов анализа ДНК, — пожал плечами Фриарс. — Извините, больше я ничего не могу предпринять.