Саймон Бекетт - Доктор Дэвид Хантер [компиляция]

Я налил себе бурбона и поставил бокал на полку. Коробки, где я хранил свои рабочие записи, были надписаны. Это помогало, но всё равно, прежде чем найти нужную, я изрядно повозился. Затем отнёс коробку в гостиную, поставил на кофейный столик и открыл. На меня пахнуло запахом старых бумаг. Я перебрал папки и быстро нашёл относящиеся к делу Монка. Их было несколько, перетянутых толстой резинкой, которая разорвалась, как только я к ней прикоснулся. Я вспомнил, как покупал папки, в каком магазине.

В первой лежала пачка дискет, снабжённых этикетками. Но дискеты к современным компьютерам не подходили. В других хранились фотографии, сделанные в палатке над захоронением Тины Уильямс. Я быстро перебрал их и отложил. Занялся записями.

Значительную часть составляли распечатки, но попадались и сделанные от руки. Почерк, несомненно, был мой, но я его не узнавал. Он изменился. Человек, это писавший, перестал существовать.

На одном листке было пятно, при виде которого у меня перехватило дыхание.

С ложки Элис капля йогурта упала на лежащий на столе листок. Кара принялась вытирать его салфеткой. «Пятно наверняка останется. Надеюсь, бумаги не очень важные…»

Я почувствовал, что мне не хватает воздуха, и, уронив злосчастный листок на пол, выбежал в прихожую. Открыл входную дверь. Подставил лицо ветру, жадно глотая холодный влажный воздух. Сквозь туман тускло поблёскивали уличные фонари. Дождь прекратился, и наступившая на улице тишина казалась почти оглушительной. Ни единого звука, кроме журчания воды в кюветах и шуршания проезжающих вдалеке машин. Я начал постепенно приходить в себя, запихивая своего «чёрта из табакерки» обратно на место, где он будет лежать свернувшись и ждать.

До следующего раза.

Я закрыл входную дверь и вернулся в гостиную. Осторожно поднял страницу с пятном, вложил в папку. Затем, глотнув бурбона, принялся читать.

Когда утром позвонили в дверь, я уже знал, что визитёр прибыл с плохой новостью. Накануне я читал свои старые записи по делу Монка, пока не начали слипаться глаза. Лёг в постель в четвёртом часу с уверенностью, что упустил тогда что-то очень важное. Но что именно, так и не понял. Во всяком случае, это не было связано с повреждениями, нанесёнными преступником Тине Уильямс. Они были ужасные, но отнюдь не уникальные. Мне доводилось сталкиваться даже с худшими — например, недавно при расследовании серийных убийств в Шотландии. При этом Монка хотя бы поймали и осудили, а тут дело до сих пор не раскрыли.

Проснувшись, я сразу позвонил в больницу, узнать, как Софи, но мне опять отказали в информации. Недолго поразмыслив, я стал собираться в дорогу. В любом случае ответы на вопросы следовало искать не в Лондоне. Позвонил в университет и сказал, что беру неделю отпуска. У меня были не использованы недели две, о чем секретарша кафедры Эрика мне неоднократно напоминала.

Только я закончил сборы, как раздался звонок в дверь. Я сразу сообразил, кого увижу на пороге.

Терри выглядел ужасно. Глаза красные — наверное, ночью не спал. Лицо осунувшееся, бледное, на щёках щетина. От него попахивало алкоголем.

— Я стал у тебя частым гостем, — произнёс он.

— Есть новости о Софи?

— Пока всё без изменений.

— Ты приехал из Дартмура только ко мне?

Терри усмехнулся:

— Нет, у меня здесь дела.

Он двинулся в гостиную. Бросил взгляд на бумаги на кофейном столике.

— Рассматриваешь старые записи?

— Просто проглядел несколько заметок, — ответил я, убирая листы в папку. — Так в чём дело?

— На сей раз ты решил обойтись без кофе?

— Мне нужно уходить.

Он покосился на стоящую на полу сумку.

— Собрался поехать отдохнуть?

— Терри, что тебе от меня надо?

— Для начала я хочу, чтобы ты рассказал мне о вчерашнем.

Я всё уже сообщил полицейским, но спорить не имело смысла. Поэтому мне пришлось снова рассказать Терри, начиная со звонка Софи мне в лабораторию и заканчивая тем, как я обнаружил её без сознания на полу в ванной комнате.

Терри молча выслушал, после чего произнёс:

— Ты же говорил, что у тебя с Софи Келлер не было никаких контактов.

— Да.

— И что, она вдруг взяла и позвонила тебе? Через восемь лет? Что-то не верится.

Он внимательно посмотрел на меня, но я лишь раздражённо вздохнул.

— Я понятия не имею, какие у неё неприятности и почему она позвонила мне. Рад бы рассказать тебе больше, но ничего не знаю. Ты разговаривал с кем-нибудь из её соседей? Может, кто-нибудь что-то слышал?