Рик Рид - Епитимья

Год назад Карлос попал в мужской туалет на Ардмор-бич. Это шлакоблочное сооружение, открытое только в летний сезон, было очагом сексуальных развлечений.

Забредя туда как-то летним днем, Карлос целый час переходил из кабинки в кабинку, читая надписи, нацарапанные на ржавых металлических перегородках: призывы трахаться, сосать, номера телефонов, описания пристрастий, антипатий, физические характеристики партнеров.

Карлос не подозревал раньше ни о чем подобном. По мере чтения сердце его билось все быстрее и быстрее, он чувствовал, как кровь приливает к щекам, окрашивая их румянцем. Ему стало жарко. Придя сюда в третий раз, Карлос встретил здесь мужчину. Это был человек много старше его. У него были темные с проседью волосы и густые усы. Переваливаясь, он вышел из соседней кабинки. Сильная эрекция его была очевидной: пенис торчал, плавки цвета хаки были спущены до икр; подойдя к Карлосу, он, не произнося ни слова, сунул свой член в рот Карлоса. Нескольких секунд было достаточно, чтобы воспользоваться услугами мальчика. Он удалился — так и не сказав ему ни слова.

Ощущая вкус семени этого человека в горле, Карлос последовал за ним и увидел, что мужчина сразу же присоединился к своей жене и двум сыновьям, ожидавшим его на пляже на одеяле.

Так это началось. С тех пор Карлос почти каждый день проводил в поисках... чего? Он никогда не мог бы объяснить этого. Хотя скоро убедился, что мужчины охотно пользовались его гладким плоским животом и задом, как и ртом. Карлос не мог сказать, чтобы секс был ему приятен. Ему нравились сами прогулки. Ему нравились слова, которые иногда произносили мужчины, хваля его внешность, говоря, как он красив. Часто он ловил себя на том, что во время акта мысли его были где-то далеко, он мечтал, что когда-нибудь потом мужчины будут с ним говорить по-дружески, разделять часть своей жизни.

Но они никогда этого не делали.

Карлос понимал, что большинство мужчин женаты и должны торопиться домой. Вероятно, к жене, которая недоумевала, где ее супруг пропадал так долго. Не раз ему случалось бывать в машинах с мужчинами и видеть сумки с продуктами на заднем сиденье, и он понимал, что это предлог, чтобы улизнуть из дома.

Потом они оставляли его одного, обычно не сказав даже и слова благодарности.

Именно тогда Карлос испытывал чувство раскаяния. Это чувство охватывало его всего, вызывая тошноту и наполняя отвращением к себе. Каждый раз, когда он опускался на колени или наклонялся к какому-нибудь незнакомому мужчине, он обещал себе, что это в последний раз. Что никогда больше он не допустит, чтобы им пользовались.

Он ведь уже понимал, что слишком хорош для этого.

Однажды он даже пошел в церковь и поставил свечку в надежде, что Господь услышит его молитву, его горячие просьбы. Бог должен помочь ему жить праведной жизнью. Но, увы, Бог, кажется, так и не услышал его. Потому что уже на следующий день Карлос оказывался на Ардмор-бич и дальше, в южной части Чикаго, в парке возле Фостер-авеню-бич, на коленях перед каким-то женатым мужчиной среднего возраста и сосал его член. И все же он продолжал надеяться, что наконец-то какой-нибудь мужчина заговорит с ним, даже сделает строгое внушение, скажет, например, что он получит СПИД, если не будет проявлять осторожность, или скажет, что его место дома с мальчиками его возраста... и все в таком духе. У него оставалась надежда.

Рано или поздно, думал он, пряча эту мысль в укромном уголке сознания, он встретит человека, который окажется непохожим на всех и заинтересуется им. Больше того, в толпе безымянных и равнодушных к нему людей он найдет человека, который полюбит его.

Молодой человек, сидевший с Карлосом в машине, так и не ответил на его взгляд. Застегнув свои джинсы, он вперился в ветровое стекло. Вытащил сигарету из кармана рубашки и закурил ее, наполнив маленький «мустанг» едким запахом горелых спичек и дыма. Карлос смотрел на яркий огонек его сигареты, когда человек делал очередную затяжку.

«Посмотри на меня», — посылал ему мысленный сигнал Карлос. — «Посмотри на меня, поговори со мной».

Человек попыхивал сигаретой и смотрел на проезжавший мимо красный «игл талон».

Карлос откашлялся и прошептал:

— Это было хорошо... не так ли?

Человек продолжал смотреть в окно, не слыша его.

— Да, — сказал он вдруг, — это было потрясающе, — но в тоне его голоса не звучало и нотки эмоции. По выговору он был жителем южной окраины Чикаго — грубый резкий акцент.