Лоуренс Блок - Прогулка средь могильных камней

— И ты собираешься дожидаться их звонков у себя в гостинице? поинтересовалась Элейн, едва я повесил трубку. — Тебя же никогда нет на месте.

— В регистратуре принимают сообщения.

— От людей, который не хотят называться и давать свой номер телефона? Послушай, давай им мой номер. Я, как правило, все время дома, а если и отсутствую. то им ответит автоответчик женским голосом. Я помогу тебе, просматривая звонки и записывая фамилии и адреса тех. кто захочет их дать. Чем плохо?

— Ничем. Но ты уверена, что тебе это нужно?

— Конечно.

— Ну, тогда прекрасно. Я только что разговаривал с Манхэттеном, а в Бронкс звонил до того. Бруклин и Куинс оставил напоследок, поскольку нам известно, что они действуют именно там. Я хотел обкатать мою басню перед тем, как им звонить.

— Ну и как, обкатал? Конечно, не мое дело тебе советовать, но может, будет лучше, если я им позвоню? Ты, безусловно, говорил сдержанно и с должным сочувствием, но почему-то мне кажется, что когда об изнасиловании говорит мужчина, возникает подсознательная мысль, что он получает некоторое удовольствие от всего этого.

— Знаю.

— Я хочу сказать, что достаточно тебе произнести слова «фильм недели», как женщине тут же слышится подтекст, что жертву изнасилуют опять в какой-то пошлой драме. То-есть, такое впечатление, что все происходит СЕЙЧАС.

— Ты права. Все прошло довольно гладко, особенно в разговоре с Манхэттеном, но ощущалось сильное сопротивление.

— Ты все проделал замечательно, милый. Но можно я попробую?

Сперва мы с ней прокатали сценарий, чтобы убедиться что она все хорошо усвоила, затем я позвонил в Отдел по борьбе с сексуальными преступлениями в прокуратуре Куинса и передал ей трубку. Элейн разговаривала минут десять, очень вежливо, серьезно и профессионально, и когда повесила трубку, я изобразил аплодисменты.

— Как тебе? — поинтересовалась она. — Не слишком искренне?

— Ты была великолепна.

— Правда?

— Угу. Меня почти пугает искусство, с которым ты лжешь.

— Понятно. Когда я слушала твою беседу, то подумала: «Он ведь такой правдивый. Где же он научился так лгать?»

— Никогда не встречал хорошего полицейского, который не был бы искусным лжецом. Ведь ты все время вынужден играть какую-нибудь роль, приспосабливаясь к человеку, с которым имеешь дело. И такое умение еще важнее в работе частого детектива., потому что все время занимаешься поисками информации, которую юридически не имеешь права получать. Так что, если у меня неплохо получается, можешь считать это частью профессиональной подготовки.

— И я тоже. Если подумать, я тоже все время играю роль.

— И,кстати, прекрасно ее сыграла прошлой ночью.

— Это утомляет, верно? — глянула она на меня. — Я имею в виду, лгать.

— Хочешь на этом закончить?

— Ни за что, я только вошла в роль. Куда еще звонить? В Бруклин и Стейтен Айленд?

— Забудь о Стейтен Айленде.

— Почему? Там не бывает преступлений на сексуальной почве?

— В Стейтен Айленде любой секс — преступление.

— Ха — ха!

— Да, насколько мне известно, там есть такое подразделение, хотя количество подобных преступлений несоизмеримо с другими районами. Но я что-то слабо себе представляю нашу троицу, мчащуюся по мосту Верранцано, одержимую целью кого-то изнасиловать и изувечить.

— Значит, мне остался один звонок?

— Ну, вообще-то есть подразделения по сексуальным преступлениям в различных более мелких полицейских участках, и частенько имеются специалисты по расследованию изнасилований в частных участках. Нужно просто попросить дежурного переадресовать звонок соответствующему лицу. Могу составить список, но не знаю, сколько ты можешь потратить на это времени.

Элейн одарила меня призывным взглядом.

— Если у тебя есть бабки, золотко, то у меня найдется время, — лукаво сообщила она.

— Вообще-то, не вижу, почему бы действительно не заплатить тебе за эту работу. Почему бы не включить тебя в счет для Кури?

— Ой, да ладно тебе. Ну, почему стоит мне найти что-то, что мне действительно по душе, как тут же кто-то пытается дать мне на этом заработать. Нет, кроме шуток, я не хочу никакой платы.

Я слонялся по комнате, пока Элейн улещивала какого-то сотрудника прокуратуры Бруклина, потому отправился в библиотеку, оставив ей список телефонов. Не было никакой необходимости стоять у нее над душой. Элейн действовала безукоризненно.

В библиотеке я вернулся к занятию, которому посвятил все предыдущее утро, то есть просмотру микрофильмов с содержанием «Нью-Йорк Таймс» за последние полгода. Я не искал сообщений о похищениях, потому что на самом деле не очень рассчитывал, что о действиях моих орлов сообщали именно как о похищениях. Я предполагал, что они периодически хватали кого-то прямо на улице в отсутствие свидетелей, или эти свидетели не потрудились сообщить об увиденном в полицию. Я искал сообщения о жертвах, найденных в парках или аллеях, в частности, изнасилованных и изуродованных, искалеченных особым образом.