Лоуренс Блок - Прогулка средь могильных камней

А когда дозванивается, мы разговариваем, пока не кончается время в автомате, и изредка встречаемся в его или моем районе. Тогда я его кормлю. Дважды я давал ему задания, связанные с делами, которыми занимался, и он лез из кожи вон, чтобы выполнить поручение. Вряд ли такое рвение вызвано мизерными суммами, выплачиваемыми мной за работу.

Я поднялся к себе и позвонил Элейн.

— Дэнни Звонарь шлет тебе привет. А Джо Даркин сказал, что ты положительно на меня влияешь.

— Конечно. Но он-то откуда знает?

— Сказал, что с тех пор, как мы с тобой вместе, я стал лучше одеваться.

— О!.

— На мне был мой блейзер. Я ношу эту чертову штуку уже целую вечность.

— Ну, он еще очень даже ничего. С серыми брюками? А с какой рубашкой и галстуком?

Я ей все подробно описал.

— Что ж, прекрасный ансамбль.

— Обыкновенный. Вот я тут видел намедни костюм «зут.»

— Честно?

— Из чистого драпа, по словам Дэнни.

— Надеюсь, он был не на Дэнни?

— Нет, на одним его знакомом по имени…Впрочем, неважно. На нем еще была соломенная шляпа с ядовито-розовой лентой. Вот если бы я напялил нечто подобное, перед тем, как завалиться Даркину в контору…

— Он бы впечатлился. Может, Даркин имел в виду твою манеру держаться, милый, или что-то в этом роде. Ты стал носить свою одежду более уверенно.

— Потому что у меня чистая душа.

— Должно быть.

Мы еще некоторое время почирикали. Вечером Элейн нужно было идти на занятия, мы обсудили вопрос, не встретиться ли нам после, и решили, что, пожалуй, не стоит.

— Лучше завтра, — сказала Элейн. — Может, в кино сходим? Правда, я ненавижу ходить туда по выходным, вечно народу полно. Знаешь, давай сходим на дневной сеанс, а потом поужинаем где-нибудь? Если ты не занят, конечно?

Меня вполне устраивало, о чем я ей и сообщил.

Я положил трубку и тут же раздался звонок портье, сообщившего, что мне звонили, пока я разговаривал с Элейн. С тех пор как я поселился в «Норсвестерне» они уже несколько раз меняли систему телефонной связи. Вначале все звонки шли через коммутатор. Затем сделали так, что монжно стало звонить из номера напрямую, но внешние звонки по-прежнему шли через коммутатор. Теперь связь прямая в обе стороны, но если я не беру трубку после четвертого звонка, вызов автоматически переводится вниз, к портье. Я получаю прямые счета из НЙГТС, а гостиница не только не берет никаких процентов, но я еще имею бесплатную секретаршу в виде дежурного портье.

Звонил Даркин, и я тут же с ним связался.

— Ты ту кое-что забыл, — сообщил Джо. — Заедешь, или можно выкинуть?

Я конечно же сказал, что немедленно еду.

Когда я ввалился в дежурку, Джо висел на телефоне, балансируя на стуле и дымя сигаретой. При этом еще одна догорала в пепельнице. За соседним столом детектив по фамилии Беллами уставился поверх очков на дисплей своего компьютера.

Джо прикрыл рукой трубку и буркунул:

— Кажется, это твой конверт тут валяется. На нем твоя фамилия. Ты его оставил, когда заходил в прошлый раз.

Не дожидаясь ответа, он вернулся к телефонному разговору, а я потянулся через его плечо и взял толстый пакет с моей фамилией, написанной сверху.

— Черт, в этом на хрен нет вообще никакого смысла, — произнес за моей спиной Беллами, обращаясь к компьютеру.

Я не стал с ним спорить.

Вернувшись домой, я разложил бумаги на кровати. Они явно переслали все досье, все тридцать шесть страниц. На некоторых было лишь несколько строк, но большинство исписано полностью.

Просматривая бумаги, я размышлял о том, насколько все изменилось с тех пор, как я служил в полиции. В мою бытность не водилось никаких копировальнsх аппаратов вообще, не говоря уж о факсах. Тогда единственным способом увидеть дело Мари Готтескайнд было отправиться в Куинс и изучать его на месте. При этом какой-нибудь особо рьяный полицейский висел бы над душой и поторапливал.

Сейчас же достаточно скормить бумаги факсимильному аппарату и — хоп! они вылезают в другом месте, милях в пяти — десяти, или вообще в другой части света. Оригинал спокойненько остается на месте, где ему и положено, и куда посторонние лица не имеют доступа. Все счастливы, и не нужно нервничать по поводу нарушения режима секретности.

А у меня в результате сколько угодно времени на изучение дела Мари Готтескайнд.

А это как ра то, что нужно, поскольку я не имел ни малейшего представления, что, собственно, ищу. Что уж точно не изменилось в полиции с того дня, как я закончил Полицейскую Академию, так это количество бумажной работы Каким бы полицейским ты ни был, ты проводишь меньше времени за основным занятием, чем за составлением всяких отчетов, протоколов и тому подобного. Кое-что из этой писанины — всего лишь обычное бюрократическое дерьмо, а что-то — для прикрытия собственной задницы. Избежать этого, вероятно, по большей части, просто невозможно. Полицейская работа — штука коллективная, даже в простейшем расследовании задействована куча народа, и если все не записывать, то невозможно охватить всю картину и сделать вывод.