Сергей Skolorussov - Метаморфоза мифа

– Просил – получи.

Это был бесконечный перечень фамилий и должностей.

– Клиенты доктора Курсакова?

– Да. Внушает списочек?

– Ты ожидал другого?

– В выискивании иголки в стоге сена лёгких путей не бывает.

– Судя по твоей деланной серьёзности и позе победителя, развалившегося в кресле, ты уже имеешь какие-то результаты. Так?

– С тобой, шеф, неинтересно. Ты всё наперёд знаешь.

– А с тобой всегда одно и то же – любишь резину тянуть. И покрасоваться при этом не забываешь. Говори, не томи.

– Короче, я на всякий случай прозондировал, как здоровье у имярек этого списочка.

– У всех?

– Ну, допустим, не у всех. Отсортировал тех, кто приходил к Курсакову в последнее время, тех, кто имеет доступ к досмотру или к документам таможенного контроля. Оказалось, что один из пациентов Курсакова, работник службы по противодействию коррупции Таможенного управления Ксенофонтов Вадим Юрьевич, скончался одновременно с нашим доктором. То есть – в тот же день, но рано утром. Даже на работу не успел уехать. Эксперт дал заключение, что с ним случился инфаркт. Следователь МВД решил не заводить уголовное дело, так как следов преступления обнаружить не удалось. Квартира была закрыта на замок. Следы взлома отсутствовали. Покойник лежал в постели. Супруга улетела в Турцию, и он оставался дома один. Позавчера она срочно вернулась, чтобы похоронить мужа.

– Ты с ней уже встретился?

– Да. Говорит, что ничего не пропало, а муж и на самом деле в последние годы имел проблемы с сердцем. Что-то там у него с клапаном.

– Ты бы не стал так подробно об этом рассказывать, если бы…, что? Я тебя слушаю, продолжай!

– Если бы не одно «но». Во-первых, мы с ней ещё раз проверили личные вещи мужа, и она вспомнила, что у него была одна заветная зелёная папочка, содержание которой он не показывал даже ей. Поэтому она совсем не догадывается, что в ней: важные документы, фривольные фотки девочек или, возможно, какой-то компромат. Но эта папочка чудесным образом испарилась.

– Да, интересно. Ты, естественно, вызвал эксперта.

– Эксперта я вызвал. Но никаких чужих пальчиков в квартире обнаружить не удалось. Если папочку кто-то забрал, то этот «кто-то» работал очень аккуратно и осторожно.

– То есть, работали профессионалы. Тогда каким образом они могли попасть в квартиру?

– Понятия не имею, – Рябов произнёс эту фразу с ухмылкой на лице. – Ясно, что, либо у преступников были ключи, либо дверь открыл сам покойник. Жена говорит, что ключи они с мужем никому никогда не давали. Дети давно выросли и живут далеко от Китежа. У них ключей не было. Правда, недели за две до случившегося приходил сослуживец мужа. Уговаривал его съездить на рыбалку. Мол, есть блатное место, где всегда отличный клёв, но у гостя сломалась машина, поэтому он ищет напарника. Наш покойничек никогда рыбной ловлей не интересовался, поэтому рыбачок получил отказ и ретировался. Но есть небольшой нюанс. Запасные ключи от квартиры Ксенофонтовых хранятся на крючке рядом с коридорным зеркалом. Прихватить их, или сделать отпечаток – сущие пустяки. Я взял на экспертизу эти ключики. Пальчиков, как можно было ожидать, не зафиксировано, но зато эксперты обнаружили на них следы восколита: материала, который применяется в стоматологии для изготовления форм, а ещё для получения оттисков. В том числе оттисков ключей.

– Хорошо, предположим, что Ксенофонтов собирал компромат по работе таможенной службы. Предположим. Но Курсаков здесь при чём? Его за что убивать? За слова о том, что культурные ценности переправляют через границу грузовиками?

– В наше время за такое никого убивать не станут, это понятно. Не могу достоверно ответить на этот вопрос, но то, что последние в жизни слова доктора были посвящены этой теме, наводит на мысль, что он не только знал, но и имел на руках какие-то доказательства.

– Какие? Мало шансов на то, что таможенник мог передать компромат простому врачу. Он врач, а не специалист в области юриспруденции.

– Вот, командир! Мы подошли к главному! Я уже себе дырку на «пинжаке» проколол для ордена.

– О-ой! Макар, Мака-ар… Как оперу – тебе цены нет! Но как любителю покрасоваться – убил бы на месте. Прямо в этом кресле.

– Как ты там говоришь обычно? Настоящему индейцу завсегда везде везёт?

– К чему ты это?

– Вот и мне, как настоящему индейцу, повезло. Наткнулся на фотку коллективную. В коридоре у Ксенофонтовых в рамочке висела. Экипаж корабля «Академик Муромцев», 1989 год. А на фотографии оба наших покойничка, только предельно молодые. Оказывается, Ксенофонтов и Курсаков были давно знакомы. Они вместе ходили по морям и океанам до тех пор, пока Россия из примы морской стихии не превратилась в старуху из сказки с разбитым корытом, валяющимся на берегу. Тогда их дорожки и разошлись. Но жена Ксенофонтова прекрасно знает Курсакова. Они всё это время поддерживали тесные отношения семьями. Я не знаю, как дело было на самом деле. Но у меня есть мыслишки на этот счёт.