Линкольн Чайлд - Злая река

Констанс кивнула:

— Судя по фотографиям, убийца подтащил тело к двери.

— Правильно. Это-то и сбивало с толку. Следы крови ведут прямо к двери, потом через порог, а дальше след резко обрывается. Мы предположили, что убийца погрузил тело прямо в машину. Но, черт меня побери, мы не нашли никаких следов покрышек или свидетелей, видевших машину.

— Понятно.

Констанс посмотрела на него удивительно проницательным взглядом. На какое-то мгновение Перельман ощутил совершенно ничем не оправданное желание, чтобы Констанс в том или ином качестве стала членом его команды.

— Я знаю, шеф Перельман, что нераскрытые убийства никогда не закрываются, остаются в замороженном состоянии. За время работы здесь вы, вероятно, слышали бессчетное число рассуждений по этому поводу. А вы лично считаете какую-либо версию более убедительной, чем остальные?

Он немного помолчал, прежде чем ответить:

— Чем больше об этом думаешь, тем меньше смысла видишь в этом деле. Мне досталась моя доля нераскрытых убийств. Тут уж так: ты делаешь все, что в твоих силах, а потом просто откладываешь дело в сторону. Не очень удовлетворительно, боюсь, но такова жизнь. — Он поднялся с сиденья. — Возьму пиво. Вам принести что-нибудь? У меня в каюте охлаждается бутылка «Бужоле нуво».

— Спасибо, нет, — ответила Констанс, тоже вставая. — Вы были очень терпеливы. Я ценю вашу откровенность.

— Если раскроете это убийство, — сказал Перельман с иронической улыбкой, — дайте мне знать.

Он с запозданием понял, что Констанс истолковала его вставание как намек на то, что разговор закончен. Это было досадно — ему надоел вопрос, который они обсуждали, но никак не ее компания.

— Естественно. — Констанс убрала фотографии в сумочку и перекинула ремешок через плечо. — Последний вопрос, если позволите.

— Пожалуйста.

— Я ни в коем случае не хочу поставить под сомнение вашу работу. Но уверены ли вы, что там была кровь Уилкинсона?

— По правде говоря, во время убийства на Санибеле и даже в Форт-Майерсе не было оборудования, каким мы располагаем сегодня. Однако я лично снимал образцы ДНК с более чем полудюжины различных улик с места преступления, включая волосы и кровь, и отвез их Майами в криминалистическую лабораторию, где в то время имелась соответствующая аппаратура; кроме того, я отвез туда несколько известных образцов ДНК Рэндалла Уилкинсона, снятых в доме. Все совпало с ДНК Рэндалла Уилкинсона. Это, вне всяких сомнений, была его кровь. А потом… — Он помедлил. — В прошлом году я передал образцы в другую лабораторию — мало ли, вдруг технологии две тысячи девятого года были не слишком точны. Результаты те же.

На губах женщины заиграла озорная улыбка:

— И тут, я думаю, вы окончательно отложили дело в сторону.

— Туше.

— Еще раз спасибо.

Прежде чем он успел предложить ей руку, Констанс поставила одну ногу на кромку борта и легко перепрыгнула на пирс. Когда она отвернулась от него, Перельман ощутил слабый запах парфюма. Парфюм тоже был исключительно редкий — его бывшая подруга прочла ему как-то лекцию об этом в parfumerie в Палм-Бич, куда можно было попасть только по приглашению. Запаха он так и не забыл, но названия не мог вспомнить. Он боялся, что эта загадка не даст ему уснуть допоздна.

Питер Куорлз открыл стеклянную дверь, ведущую на плоскую крышу на четырнадцатом этаже отеля «Софитель Фошан». Место было весьма неплохое, сознательно минималистичное, пол и мебель из светлого дерева, как в скандинавском охотничьем домике. Куорлз просунул голову в дверь и огляделся. Крыша пустовала, как он и надеялся с учетом того, что уже давно перевалило за десять вечера.

Он шагнул через порог и закрыл за собой дверь. Прошел мимо столов и журчащих фонтанов к краю здания, где в декоративную ограду был встроен ряд деревянных скамей. Ветерок временно сдул в сторону моря смог и сажу, и Куорлз видел внизу громадную дельту Жемчужной реки, раскинувшуюся до бесконечности. Центральные магистрали, ленты красного и белого света, тянулись мимо кварталов, чья неопределенная архитектура, пронизанная мрачными переулками, образовывала для зрителя с этой высоты запутанный лабиринт. Там и тут в городском ландшафте виднелись скопления высоких зданий, словно собравшихся для самозащиты, их неоновые баннеры и подсвеченные рекламные щиты яростно мигали и прокручивались на фоне темноты. В других, более промышленных зонах не менее высокие шпили, мрачные и утилитарные по контрасту, были освещены только мигающими красными сигнальными огнями и многочисленными струями пара и дыма, а также изредка изрыгаемыми языками пламени из труб, установленных среди них.