Владимир Жуков - Зой рок

9

Супруги Азарцевы минут на двадцать задержались у могилы дочери. Чтобы унять боль и чем-то занять руки, они поправляли цветы и венки. Софья Павловна не унимала слез, прикладывала влажный платок к глазам. Дмитрий Алексеевич внешне был спокоен, сосредоточен.

Когда они отошли от могилы, к Азарцеву приблизился невысокого роста, средних лет мужчина, терпеливо поджидавший его поблизости.

– Искренне вам соболезную, у самого в семье дочь восьмиклассница, поэтому понимаю, сколь тяжела для вас утрата, – промолвил он. – У меня есть информация об этих подонках, может, она будет для вас полезной.

– Какая информация? – замедлил шаг Дмитрий Алексеевич.

– Я работаю шеф-поваром в ресторане, где почти каждый вечер, как и накануне гибели вашей дочери, они ужинали. Их видел бармен, но он не хочет вмешиваться в это дело, опасаясь за свою жизнь и боясь потерять работу. Он мне рассказал, что в тот вечер те двое, Михаил и Костя, сняли девиц легкого поведения Катю и Люду.

– Их фамилии?

– Мне они неизвестны, – развел руками мужчина. – Наверное, гастролерши, приехали на сезонный промысел. Как правило, они свои анкетные данные скрывают. Я даже не уверен, что Катя и Люда их настоящие имена, скорее, вымышленные. Они неделю ошивались возле нашего ресторана, предлагая денежным клиентам известные услуги. В тот вечер их подцепили Михаил и Костя. Угостили, как полагается, шампанским, коньяком, а поток удалились, обнявшись.

Мне кажется, что в момент наезда на вашу дочь в машине находились и те девицы. Толстосумы после кутежа любят оторваться, прокатить с ветерком своих красоток. В последнее время в их среде стали модными ночные купания в компании обнаженных женщин, так называемых, живых русалок.

– С чего вы взяли, что женщины находились в машине? Во время задержания в «Ладе» были только Чадух и Звягин.

– Я подозреваю, что женщины сразу же после трагедии исчезли, – предположил мужчина. – Если бы они случайно не оказались очевидцами происшествия, то какой им смысл покидать доходное место, которое уже заняли их конкуренты. Час «работы» приносит каждой из них по тридцать-пятьдесят долларов. Не думаю, что, выйдя из ресторана, Михаил и Костя любезно расстались со своими, подружками. Такие ребята денег на ветер не бросают, их бы жаба задавила.

– Вы поинтересуйтесь у сторожа автостоянки, что вблизи ресторана, садились ли в тот вечер женщины к ним в машину, – посоветовал шеф-повар.

– Почему бы вам не рассказать все следователю Зимину, который ведет дело? – с надеждой предложил Азарцев.

– Это лишь версия, и то со слов бармена. Следствию нужны доказательства, – пояснил мужчина. – Бармен принципиально не желает связываться с милицией, из-за риска потерять доходное место. У него однажды был с ней конфликт, едва избежал наказания, да и я не называю себя, зачем неприятности. Попытайтесь найти общий язык со сторожем автостоянки. В квитанции и журнале фиксируют госномер, модель автомобиля и фамилию владельца, а также время приема машины на стоянку и отъезда.

– Спасибо за ценную информацию, воспользуюсь вашим советом, – Азарцев крепко пожал руку.

Вечером Дмитрий Алексеевич побывал на автостоянке. Сторож подтвердил, что в «Ладе» при выезде за ворота, кроме водителя, находились мужчина и две женщины. Факт стоянки «Лады» девятой модели был зафиксирован в журнале.

– Вы согласились бы дать показания милиции? Это необходимо для наказания преступника.

– Если мое начальство прикажет, то сообщу, а если нет, то не стану рисковать местом, пенсия, что кот наплакал. Выгонят за ворота – помру с голоду. Вот до чего дожили старики, в мусорных бачках роются, с собаками за помои дерутся. Сам наблюдал, давеча картину, как голодная собака чуть бродягу не искусала за то, что он в ее бачок полез. Не жизнь, а сплошные страдания.

Дмитрий Алексеевич возвратился в ставший чужим и неуютным дом. Казалось, что с уходом дочери из него, как из живого существа, вытравили душу, осталась только каменная холодная оболочка.

10

Слух о том, что Чадух освобожден из-под ареста, дошел до Азарцевых и возмутил не только их. «Как это так? – недоумевал Дмитрий Алексеевич. – Дочь мертва и предана земле, а тот, кто лишил ее жизни, отпущен на свободу, кутит в ресторанах, забавляется с женщинами. Где справедливость? Или все перевернулось в этом мире, и человеческая жизнь уже не представляет ценности».

– Пойду к следователю, – сказал он Софье Павловне. – Похоже, что дело хотят спустить на тормозах, а убийца, если и понесет наказание, то оно будет минимальным, условным, несоразмерным содеянному злу. Я пойду, это так не оставлю…