Владимир Жуков - Шкатулка с жемчугом

Василий подал знак эксперту-криминалисту, прибывшему в карьер на «Жигулях». Будченко подошел к Евтуху, достал из пакета слепок и поднес его ко рту мастера участка.

– Будь ласка, примеряй,– приказал капитан сурово.– Зуба-то у вас в верхней челюсти одного нет.

– Нэма, – невольно признался Мыкола и попятился назад.– Нэ хочу, на тримай мэнэ.

– Не хочешь – заставим,– наступал криминалист. – Так вот чья собака плавленый сырок надкусила и Степану в карман подсунула. С помощью бойца– беркута Будченко разжал челюсти Евтуха и вставил слепок.

– Годится, в самый раз. Можно протезировать,– сообщил он. Евтух попытался выплюнуть слепок, но Анатолий успел его положить е пакет.

– Ганьба Ганьба! – брызгая слюной, возмущался Мыкола.– Требую адвоката. Это произвол!

– Спокойно, гражданин Евтух, – осадил его Щеглов.– Успеете еще рассказать и нам и адвокату, как ваша закуска оказалась в кармане Егоршина. Для каких целей вы вчера сняли в банке с личного счета тысячу долларов?

– Жинки шубу збирався купыты, – неуклюже оправдывался он, беспомощно озираясь по сторонам.

– Купылы?

– Ни,– стушевался Евтух.

– Где сейчас деньги? Он отдал их вам за убийство Егоршина?– в упор спросил Левадюка следователь. – У кого из вас заявление Степана на имя начальника УВД? Итак, вы оба арестованы по подозрению в умышленном убийстве Егоршина. Евтух жадно, как выброшенная на берег рыба, ловил ртом горячий воздух. Левадюк стоял, понурив голову. Через минуту стальные наручники сковали их запястья.

В тот же день из-под ногтей Левадюка скребком были взяты микроскопические сгустки крови. По группе, резусу и другим компонентам она оказалась идентична крови Егоршина.

Под напором неопровержимых улик Тимофей сознался, что Мыкола заплатил ему тысячу долларов за убийство Степана, которого он, пробравшись тайком на дробилку, столкнул с площадки на жернова. Изъял из кармана погибшего заявление и отдал его Евтуху, залил в горло Степана самогон и положил в карманы, как велел мастер бутылку и закуску для имитации несчастного случая на почве алкоголизма.

Выяснилось, что газету «Труд» выписывает и получает Евтух. Прижатый вескими доказательствами, Мыкола признался в совершении преступления и написал слезное прошение о помиловании, перечислив свои заслуги, почетные грамоты, полученные за безупречный труд в развитии индустрии строительства.

Параллельно сотрудники отдела по борьбе с экономическими преступлениями в отношении Евтуха и других лиц расследовали уголовное дело по фактам хищения стройматериалов в крупных размерах Суд приговорил Тимофея Левадюка и Николая Евтуха – к пятнадцати годам лишения свободы в ИТК усиленного режима с конфискацией имущества.

АДАМОВА & К*

1

– Имей совесть, Евдокия,– встретил Степан Берестов на центральном колхозном рынке сорокалетнюю Евдокию Адамову.– Уж год прошел, как я одолжил тебе девятьсот пятьдесят долларов. Поди, за это время капиталы наварила. Я не требую с тебя проценты, верни хотя бы мои кровные. Не вынуждай в милицию обращаться.

– Какие еще деньги? Ты, шо с луны свалился? Ничего не знаю, не ведаю, моя хата с краю?– сделала удивленные глаза Адамова.

– Ты за нос меня не води, – возмутился Берестов.– Расписку-то я сохранил. Давай по-хорошему все решим. Для меня баксы не лишние, потом, трудовыми мозолями достались. В России вкалывал до седьмого пота, олигархам дворцы строил.

– Меня это совершенно не касается, кому и что ты там строил, сам разбирайся, у меня от своих проблем голова кругом идет.

Я тебе одно скажу, нет денег у меня валюты, сама, вишь, бедствую,– упорствовала Евдокия.

Месяц назад пятидесятитрехлетний Степан уже взывал к совести, но и тогда Адамова встретила его в штыки, выразив на пухлом, как сдобная пышка, лице негодование, а затем недоумение. Сейчас своей угрозой обратиться в милицию он озадачил ее.

После короткой паузы она смерила его, как у жабы, навыкате холодными глазами и досадливо бросила:

– Как ты мне надоел с дойлерами, как горькая редька. Зануда, с тобой от тоски легко околеть. Недаром от тебя баба сбежала.

– Не твоего ума дело,– обиделся он и с металлом в голосе произнес.– Так я иду в милицию с заявлением?

– Не горячись,– остановила она его, хотя так и подмывало пожелать «скатертью дорога», но ласково промолвила.

– Ладно, уж, приходи вечером, посидим за чайком по старой дружбе. Выпьем, споем, а может и спляшем. Первак согнала, крепкий, чистый, как детская слеза, горит синим пламенем. Куда там водке с коньяком. Берегу для самых дорогих гостей.