Бретт Холлидей - Майкл Шейн испытывает судьбу

— Адресуйтесь к Шейну. Он единственный, кто может сей факт подтвердить.

— Видите ли, это важное свидетельство, слишком, и к тому же я слышал, что лицо было э… э… обезображено. Мы должны быть совершенно уверены.

— Она была не настолько обезображена, — вмешался Шейн. — А даже если и так, существуют три особы, которые все равно опознали бы ее без всяких усилий, — ее отец, ее дядя и я сам. Я видел ее и разговаривал с ней до ее убийства, более того, у меня была ее фотография, которую мне дал старик Литл. Повторяю вам со всей ответственностью: в этом не может быть никакого сомнения, я совершенно уверен, что девушка, которую я обнаружил убитой, — та самая, с которой я виделся за несколько часов до убийства.

— А когда, вы думаете, приедет ее отец? И где бы я мог повидать ее дядю?

— Ее отец должен приехать сегодня, и довольно скоро, что касается дяди, то он здесь, и я могу устроить вам встречу в моем кабинете, — ответил инспектор Квилан.

— А кто получит страховку? — спросил Шейн.

— Не знаю, у меня нет экземпляра полиса. Мне понадобится подписать показания Шейна.

— К вашим услугам.

Гендерсон встал и протянул инспектору руку.

— Очень благодарен. Надеюсь получить сегодня ваши показания уже юридически оформленными…

— А какова сумма страховки?

— Пятьдесят тысяч долларов, мистер Шейн. Сумма, сами видите, весьма значительная.

— Да, ничего себе…

Гендерсон еще раз поблагодарил и вышел из кабинета.

Шейн подумал несколько секунд и пробормотал:

— Пятьдесят тысяч долларов… В этом, может, истинная причина. Хотел бы знать, кто их получит.

Квилан нахмурил брови.

— Признание Джордан вас не удовлетворяет?

— А вас?

Инспектор пожал плечами.

— Это дает штату экономию на следствии…

Шейн встал.

— Я вам позвоню около полудня, чтобы узнать, не приехал ли мистер Литл, — сказал он, выходя из кабинета.

Шейн отправился в парикмахерскую, бухнулся в первое попавшееся кресло. Когда один из парикмахеров устремился к нему с самой любезной улыбкой, Шейн заявил:

— Делайте со мной что хотите, только без разговоров.

— Побрить и постричь? Шампунь?

— Да, плюс горячие и холодные компрессы сзади за ухом…

Через час, освеженный и благоухающий, он выбрался из комфортабельного кресла.

Чувствуя особую бодрость, ловкость и праздничность, он зашел к торговцу вином.

— Бутылку лучшего коньяка… Могу позвонить по телефону?

— Пожалуйста, сэр, вот сюда.

Пока служащий укладывал бутылку в аккуратный пакет, Шейн набрал номер Люси Гамильтон и тихо прошептал:

— Алло, Люси? Я появлюсь у вас через четверть часа и принесу с собой все составные части, необходимые для борьбы с похмельем от этого гадкого джина с наркотиком…

— Но что это значит?

— Увидите…

Шейн повесил трубку, оплатил покупку и взял пакет.

Когда он появился у Люси, дверь в квартиру была приоткрыта. Он вошел и увидел ее на диване. Она лежала на подушках, положив ногу на ногу и рассматривая носки хорошеньких туфелек. Тонкий шелковый синий халат, серебрящийся на ней, прекрасно оттенял бронзовые кольца тяжелых волос. У нее были сиреневые круги под глазами и бледное лицо.

— Вы… у вас вид девушки, которая Бог знает чем занималась всю ночь, — сказал он ей восхищенно.

Она грустно улыбнулась.

— А у вас удивительно свежий вид, и я вас прошу, не пытайтесь шутить со мной…

— Обещаю.

Люси вздохнула и указала на газету, лежащую у нее на коленях.

— Что это все может значить, Майкл? Я прочитала о признаниях Эвелин. А мы? Все это моя ошибка… Я не должна была слушать Генри, этого подонка! Что же все-таки произошло вчера вечером?

— О, совсем не ваша ошибка, это я настоял на поездке, поскольку хотел увидеть Генри. Вы допустили промах, когда бросились прямо в пасть волку. А что, если бы мы поели чего-нибудь?

— Боже мой! О нет! — воскликнула она с отвращением. — У меня страшная головная боль и такой вкус во рту, как будто я проглотила какую-то мерзость.

— Это от алкоголя с наркотиками, но у меня есть отличное лекарство.

Шейн поставил пакет на столик и стал снимать пиджак.

— У вас есть кофе?

— Есть на кухне. Но не делайте кофе для меня. Я не могу отпить ни глотка.

— Замолчите. Слушайтесь доктора Шейна.

Он исчез на кухне. Приготовив кофе, он налил в каждую чашку более чем солидную порцию коньяку, потом долил горячего кофе и торжественно внес в гостиную на подносике.

Люси дала уговорить себя попробовать кофе и нашла, что он совсем не плох. После второй чашки на ее лицо вернулись нежные краски.