— Во всяком случае, я так делаю.— Он стучал по клавишам, стараясь поймать мысль.— Ну так вот! Одна смерть есть. Это был мексиканский адвокат.
Элеана изумилась.
— Ты используешь смерть адвоката Санчеса в своей истории?
— А почему бы нет? — Эд пожал плечами и продолжал размышлять вслух.— Он умер. Его зарезали. Его комната находилась на первом этаже, окно было открыто. То, как проник к нему убийца, не вызывает никаких сомнений. Что действительно нужно знать — это кто его убил и зачем. Первый вопрос легкий, на него просто ответить. Он был убит неким директором цирка, который удрал из Штатов с мексиканской куколкой и пятьюдесятью тысячами долларов, половина из которых принадлежала его брату. Нет, будет лучше, если я увеличу сумму до ста пятидесяти тысяч долларов. Пятьдесят тысяч в наше время — слишком мало. Но почему некий директор цирка убил адвоката? И с чего я начну? Как связать все это? Что я должен считать «неизвестным» и что необходимо для следующей завязки?
Эд сделал маленький глоток текилы и подождал удара грома. Наступил вечер, было душно, начиналась гроза, и в комнате стало невыносимо жарко.
Элеана сняла кофточку, чтобы не измять ее, и растянулась на кровати в бюстгальтере и юбке.
— А что, в твоей истории будет женщина?
— Гм!
— Я?
Коннорс покачал головой.
— Нет. Как-то уже были неприятности. Издатели и литературное бюро разорились и теперь боятся скабрезных историй. Можно, даже нужно ввести женщину в историю. И это должна быть самая замечательная женщина, какая только появлялась на страницах книг. Заставьте ее жевать табак или сломайте ей ноги — никто ничего не скажет. Зарежьте ее, отравите — пойдет! Пусть ее разорвут на части — тоже пойдет. Заприте ее на тридцать дней и ночей вместе со сбежавшим преступником, который в течение двадцати двух лет не видел женщины,— это тоже сойдет. Но не может быть и речи, чтобы эта горилла забылась и тронула ее. Позволить ему подумать о плохих вещах — совершенно запрещено.— Коннорс перевел дух.— Может быть, в качестве вознаграждения ему будет позволено на расстоянии разглядывать молодую девушку, но она не должна и подозревать этого, она не может даже знать, о чем он думает. Она должна продолжать думать, что родилась в розе, и недоумевать, почему все смеялись, когда маленький мальчик, глядя на то, как новобрачный целует новобрачную, спросил: «Мама, он что, опыляет ее?»
Элеана смеялась до слез. Ей пришлось встать и выпить стакан воды.
Коннорс вынул из машинки отпечатанный титульный лист, вложил чистую бумагу и написал:
«Билл Браун. Крепко сложен, ссыльный, работает на нефтяных месторождениях, бывший директор цирка, убил мужа мексиканки, с которой удрал в Мексику двадцать лет назад. Бросил жену и маленькую дочку. Посылает на содержание дочери пятьдесят долларов в месяц.
Кончита. Бывшая танцовщица на канате, немного отяжелевшая в тридцать девять лет, но все еще красивая женщина.
Сабинес. Адвокат из Мехико, через которого Билл Браун посылает деньги на содержание своей дочери в течение двадцати лет».
Коннорс остановился. Убивая адвоката Санчеса, отец Элеаны должен был знать, что ставит ее в опасное положение. Ему необходимо было заткнуть рот Санчесу.
Но тем не менее, считал Коннорс, человек такого склада мог бы как-нибудь иначе исполнять свои родительские обязанности. С другой стороны, человек, уже совершивший преступление, не позволит себе поддаваться каким-то нежностям.
— Что за человек был твой отец? — спросил он у Элеаны.
— Я его совсем не помню. Мама говорит, что он был добрым.
— Она догадывалась, что он любит эту девицу?
— Не знаю.
— А у него были еще другие женщины?
— Этого я тоже не знаю.— Голос Элеаны стал резким.— Мама никогда много не говорит об отце. Каждый раз, когда дядя Джон или кто-нибудь другой вспоминает о нем, она плачет. ..
— Она все еще любит его, да?
— Думаю, да. Во всяком случае, она больше не вышла замуж.
— Как она выглядит?
— Хорошо. Высокая, с серыми глазами и маленькими морщинками вокруг них, когда она смеется или улыбается. Высокие скулы, как и у меня...
— А каков твой отец?
— Тоже высокий. Я похожа на него.
— Насколько я помню, ты говорила, что не помнишь его?
Элеана сморщила нос.
— Я описала его по рассказам мамы. Но почему ты спрашиваешь меня об отце?
Коннорс закурил сигарету и предложил ей затянуться.
— Я стараюсь убедить себя, что это не твой отец убил Санчеса.
— Почему?
Читать дальше