Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

— Мне кажется, я придумал,— проговорил Коннорс.— Я позвоню своему агенту и попрошу его занять для меня денег.

— И он сделает это?

Не стоило посвящать девушку в свои сомнения.

— Конечно, сделает,—- ответил Коннорс.

Он оделся и спустился в кафе, в котором они закусывали накануне, купил там холодного цыпленка, горячего вареного мяса и две полные бутылки с кофе. Возвращаясь к себе, Коннорс встретил индианку и дал ей еще восемь песо, предупредив, что они с сеньорой сохранят за собой комнату по крайней мере еще на одну ночь. Лицо индианки выразило восторг.

Завтрак оказался вкусным —они уничтожили все и остались очень довольны. Потом легли поспать. Уже наступил вечер, и колокола по-прежнему звонили, когда Элеана проснулась и, прижавшись к Коннорсу, поцеловала в мочку уха.

— Хочешь, я скажу тебе что-то?

Коннорс крепко прижал ее к себе.

— Что же?

— Ты мне очень нравишься!

Элеана перестала целовать Эда в ухо и начала его кусать. Потом их тела прижались друг к другу, и, разговоров уже не было.

Когда совсем стемнело, они встали, оделись и пошли обедать. Коннорс рассчитывал, что никто не обратит на них внимания, пока они будут в стороне от посещаемых туристами мест и пока Элеана не попытается заговорить по-испански. Он посоветовал ей заплести две косы и перекинуть их на грудь. Это делало ее еще более молодой и похожей на мексиканку, но стоило ей открыть рот, как легкий акцент выдавал в ней жительницу Миссури.

После обеда они побродили у витрин магазинов, потом, уже после девяти часов, гуляя по маленькой улочке, попали ,на празднество, и Элеана захотела покататься на деревянной лошадке: Коннорс купил ей несколько билетов и остался стоять, опираясь на стену. Опустив поля своей шляпы, он смотрел, как она вертелась на карусели с округлившимися от удовольствия глазами.

Элеана не притворялась, что забавлялась, она действительно веселилась. Маленькая брюнетка не была аморальной или безнравственной. Она просто не знала удержу. Эта «женщина, обнаженная и чистосердечная, не стыдилась мужчины во все времена», с тех пор как змея-искусительница пробудила в ней естественные потребности.

И невольно, как тогда в Урапане, его охватила грусть.

Какого дьявола, кого следует жалеть — его или Аллана Лаутенбаха?

В крохотной телефонной кабинке можно было задохнуться. Связь работала отвратительно. Телефонистка на станции междугородных переговоров отказалась принять предварительный заказ. Когда, наконец, Коннорс добился соединения с Шадом, тот решил, что Эд пьян, и Коннорсу пришлось потратить еще пять песо, чтобы убедить своего агента, что он совершенно трезв.

Но и после этого Шад сомневался в возможности выполнить его просьбу. Он заметил, что Коннорс уже должен агентству четырнадцать сотен долларов и что его начинают считать плохим писателем. Если Коннорс бросит свою новую манеру писать, Шад надеется быстро достать ему немного денег.' Джек Блед и Макс Феллоу, с которыми он завтракал в прошлую пятницу, заявили, что охотно возьмут для своих изданий серию историй, написанных им в прежней манере.

Коннорс спросил, сколько парни намереваются ему платить.

— Два с половиной цента за слово.— Голос Шада звучал слабее и менее отчетливо?

— Это меня устраивает! — закричал Коннорс в трубку.— Я пришлю рукопись по почте, как только смогу это сделать. Но мне нужны сначала деньги!

Шад немного поколебался, потом согласился выдать ему пятьдесят долларов сейчас, а .полностью, за вычетом его комиссионных, после получения рукописи.

— Но только ради, бога, Эд, чтобы вещь была хорошая. Если парни откажутся от нее, я пропал!

— Сделаю все как можно лучше,— заверил его Коннорс.— Теперь запищи мой адрес. Пришли мне деньги на имя сеньора Гомеса, комната двести шестнадцать, отель «Навидад», Гвадалахара. Записал?

— Да, но что ты делаешь в Гвадалахаре? — спросил слабый голос из Нью-Йорка.

— Это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее по телефону,— ответил Коннорс и повесил трубку.

У него осталось еще достаточно денег, чтобы купить бутылку текилы, в которой он очень нуждался. Коннорс звонил из лучшего отеля, города, заполненного туристами. Во время разговора Шад несколько раз называл его настоящим именем. Эд был почти уверен, что увидит у выхода из кабины поджидающих его фликов. Спина и шея Эда были мокрыми от пота. Он заплатил за разговор и прошел через холл отеля неверным шагом, всем своим видом напоминая пьяного человека.