Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

Присутствующие понимающе усмехнулись.

— Что он сказал? — спросила Элеана.

— Он согласился, что во всем виноват его шофер, и готов оплатить все издержки по ремонту машины,

Самодовольное лицо генерала расплылось в широкой улыбке, и он любезно распахнул дверцу «кадиллака». Коннорс взял на себя труд закрыть ее. Ладони его были мокрыми от пота. Может быть, маленькая брюнетка и не желает ничего лучшего, как быть обласканной мексиканским генералом. Но за каким чертом он будет способствовать этому?

— Сеньорита благодарит вас от всего сердца,— сказал он Эстебану.— Но, не имея возможности поручить кому-нибудь заботу о своей машине, она вынуждена отказаться от вашего любезного предложения проводить ее до отеля.

Генерал бросил на него ядовитый взгляд. Элеана продолжала:

— Узнайте у него, как его имя и куда я могу направить счет. И скажите ему, что меня зовут Элеана Хайс и что я остановилась во «Фламинго».

Один из полицейских записал имя и адрес на обороте штрафной квитанции. Генерал' Эстебан сунул ее в карман и приказал шоферу ехать.

Коннорс осмотрел «форд». За исключением помятого бампера и разбитой фары повреждений больше не было.

— Ну как? Сможете вести машину?

Элеана улыбнулась.

— Конечно,— сказала она и скользнула за руль.

Она трижды нажимала на стартер, тщетно пытаясь отъехать.

Коннорс смотрел на ее губы — они дрожали. Это была реакция на происшедшее.

При таком интенсивном движении, как на этой улице, она не сможет доехать до места, не попав в очередную аварию. Он предложил ей уступить ему руль и нагнулся, чтобы поднять свою пишущую машинку, но она уже исчезла. Вздохнув, он сел за руль вместо Элеаны. Та забеспокоилась:

— У вас ведь только что был в руках какой-то пакет?

— Был. Возвращение из Мехико в Техас и хороший сандвич из говядины на ржаном хлебе.

Когда они тронулись с места, в толпе раздались восклицания. Элеана была заинтригована.

— Что это они говорят там?

— Они говорят о любви,— ответил Коннорс.

Около Музея изящных искусств, у автостоянки, Коннорс остановился и выключил мотор.

— Послушайте, мисс Э... Как вас?

— Хайс. Элеана Хайс.— Она обнадеживающе улыбнулась.

Он также представился:

— Меня зовут Эд Коннорс.— Он сделал паузу: может быть, его имя скажет ей что-нибудь? Но нет, оно ничего ей не сказало.— Я — американский гражданин,— продолжал он.— И, скажем, довольно известный. Вы еще находитесь под влиянием перенесенного вами шока. Если вас не затруднит подождать меня несколько минут, пока я заберу свою корреспонденцию, я буду рад проводить вас, куда вам будет угодно.

Элеана улыбнулась еще шире.

— Это очень мило с вашей стороны, мистер Коннорс. Я хочу сказать вам, что я ехала на зеленый свет. Вы мне верите, не правда ли? Когда проедешь через все эти горы после Ларедо, чтобы добраться сюда...

— Да, я понимаю, что вы хотите сказать,— согласился Коннорс.

Он взбежал по ступенькам на почту. Ему вручили три письма, но ни одно не содержало того, что он ожидал.

В конце одного письма, которым магазин отказывался от предложенного им романа, литературный агент Коннорса приписал несколько ободряющих слов. Шад был уверен, что этот роман — лучший из всего, что написал Коннорс, и поэтому направлял его другому издателю. Коннорсу же следует сесть и, не теряя времени, начать писать новый роман. И не стоит расстраиваться, ведь он относится, к числу лучших писателей, и рано или поздно его книги будут издаваться большими тиражами.

Все это звучало приятно для Коннорса, в кармане которого позванивали три последние песо. Остальные письма прислали друзья, которым также не слишком-то везло.

Он выбросил письма в корзину для бумаг и вернулся к «форду». Элеана подкрашивала губы.

— Я бы хотела, просить вас, мистер Коннорс...

— Просить что?

— После того что вы сделали для меня, я не знаю, смею ли я просить вас еще об одной услуге.

Она порылась в своей соломенной сумочке, достала оттуда письмо и протянула ему.

— Вы не могли бы помочь мне найти этого адресата? По правде говоря, это гораздо более важно, чем ремонтировать машину.

Коннорс прочитал адрес. Нужный дом находился на Такубе, менее чем в пятидесяти ярдах отсюда.

— Почему бы и нет?

Он закрыл машину на ключ и взял ее под руку, чтобы перейти улицу. Он надеялся, что его внушительная и респектабельная фигура пресечет возможное выражение восторга со стороны мексиканской публики, которая любила хватать руками то, что ей нравилось.