Дэй Кин - Моя плоть сладка (сборник)

У Элеаны, видимо, были неприятности. Об этом можно было судить по ее голосу.

— Я вас прошу, приезжайте ко мне в отель.— Она задыхалась.— И как можно быстрей!

После рома у Коннорса появилось ощущение, будто его рот набит ватой. Он с трудом проглотил слюну и ответил:

— Я немедленно выезжаю.

Вернувшись после ужина, Коннорс лег не раздеваясь, и теперь ему оставалось только надеть ботинки, пиджак и шляпу. Коннорс спустился в холл, но тут же снова поднялся к себе, чтобы взять бутылку, где еще оставалось порядочное количество рома. Никогда не знаешь, что тебя ждет, а ром может пригодиться.

Отель «Фламинго» находился на бульваре, неподалеку от Пасео-де-ла-Реформа. Коннорс остановил «форд» у тротуара и вошел в отель. Старик дежурный внимательно посмотрел на него, потом уткнулся в журнал.

Номер Элеаны располагался в глубине коридора. Еще за десять шагов До двери Коннорс услышал голос генерала Эстебана. Элеана предусмотрительно оставила дверь полуоткрытой, и Коннорс вошел в номер, состоящий из двух комнат: спальни и гостиной.

Элеана стояла к нему спиной на пороге спальни и пыталась в чем-то убедить генерала, что ей плохо удавалось. Зеленое вечернее платье едва закрывало ее спину, а по положению ее локтей Коннорс догадался, что она руками прикрывает грудь. На звук его шагов она обернулась: от ее платья спереди остались лохмотья. Коннорс не ошибся, когда из разговора по телефону понял, что у нее неприятности.

— Выведите его отсюда, Эд,— прошептала она.— Я умоляю вас!

Коннорс бросил взгляд в спальню.

Генерал, совсем как у себя дома, спокойно сидел на кровати, пытаясь стянуть сапог. Мундир он уже успел снять раньше.

— Уходите отсюда,— стонала Элеана.

Коннорс спросил ее, пробовала ли она когда-нибудь в два часа ночи выставить из комнаты мексиканского генерала. И это в сердце Мексики!

— Я вас умоляю, Эд,— просила она.— Я не знала, что мне делать. Хотела позвонить вам, чтобы вместе поужинать, но тут мне позвонил генерал и...

— Так, так! Я понял,— оборвал ее Коннорс.— Он хотел поговорить с вами о ремонте машины.

Солдафон все еще стягивал с ноги свой сапог, настолько довольный собой, что не сразу заметил постороннего, нарушившего их любовный дуэт.

Элеана начала плакать.

— Я не могу выйти отсюда в таком виде, а каждый раз, как я пытаюсь одеться, он ловит меня.

Коннорс спросил ее, почему она позвала его, а не служащего отеля.

— Я боялась, что они вызовут полицию, а я не могу позволить себе быть замешанной в скандале.

Коннорс вошел в комнату и сел на кровать рядом с Эстебаном. Генерала это не очень-то обрадовало, и он открыл уже рот, чтобы заявить об этом, но, прежде чем он успел издать хотя бы один звук, Коннорс вынул из кармана ром, поспешно сделал глоток и передал генералу бутылку.

— Салидос!

Приличия связывали руки генерала. Как джентльмен он должен был ответить на тост. К тому же ему хотелось пить. Генерал сделал большой глоток.

— Салидос!

Еще не совсем уверенный, что Коннорс на его стороне, генерал позволил себе еще одну порцию рома. Потом его взгляд, перебегавший с Элеаны на Коннорса, осветился догадкой. Ну конечно! Так и есть! Все должно быть оплачено, а хорошие вещи особенно. Маленькая «туристка» специально тянула время, чтобы дать возможность своему патрону оформить деловую сторону свидания.

— Куанто?

Коннорс много бы дал, чтобы выяснить, насколько старый служака знает английский язык.

Эстебан был корректен в делах. Вытащив из заднего кармана брюк бумажник, он бросил несколько купюр по десять и двадцать песо на кровать. Потом, дыша винным перегаром, сунул их под нос Коннорсу и спросил:

— Куанто?

Коннорс рискнул спросить Элеану, нет ли у нее в номере еще бутылки рома:

— Нет,— она отрицательно покачала головой.— У меня нет вина.

Воспользовавшись ситуацией, она натянула на себя другое платье. На мгновенье ей пришлось отнять руки, и Коннорс увидел ее чудесной формы грудь.

«Ну и черт с ней, с бутылкой,— подумал Коннорс.— Она все равно вряд ли помогла бы». Он решил, что типов, подобных Эстебану, нелегко напоить до потери сознания. Напившись, они становятся еще более агрессивными. Таков был и Эстебан.

— Сколько? — по-английски повторил генерал.

Коннорс постарался выиграть время.

— Ремонт машины стоил двести сорок пять песо.— Коннорс положил счет на диван.

Эстебан отсчитал двести сорок пять песо и бросил их на счет. Потом, после короткого размышления, добавил еще пять купюр по двадцать песо.