Эд Макбейн - Людоед, который объелся

– Значит, вы, мистер Гамайэль, и вы, миссис Хейвен, стремитесь защитить Муна? – сказал Джон медленно, обдумывая свои слова.

Глухой звук, похожий на рычание, вырвался из груди старухи.

– Будь он проклят! К черту Обри! Пусть он сдохнет от рака печени и три черные собаки осквернят его могилу! – Она вся тряслась от ярости.

Джон непонимающе уставился на нее.

Голос Гамайэля ворвался в эту бурю эмоций, как сладкий сироп.

– Короче, мистер Уилз! Обри Муна уже много лет готовят к внезапной насильственной смерти. Если этого не случилось, то лишь потому, что большинство из нас поняли – как только он умрет, все, что должно было оставаться тайным, станет явным. Обри позаботился о том, чтобы ни один из нас не избежал наказания!

– Ящик Пандоры, – пробормотала миссис Хейвен. Ее порыв, казалось, истощил ее силы. Голова откинулась на спинку кресла, темные накрашенные веки сомкнулись.

– Вы не верите, мистер Уилз? – В голосе Гамайэля зазвучали ледяные нотки. – В настоящий момент я, например, имею возможность оказать услугу моей родине. Я не могу действовать в открытую. Не смею! Если бы Мун узнал, он бы уничтожил меня с поистине дьявольским удовольствием. Многие недели я стараюсь пробиться к нему, чтобы заключить с ним нечто вроде сделки, окончательного соглашения. Он смеется надо мной и не желает говорить даже по телефону. Если я хочу сделать то, что принесет счастье моему народу, я должен сделать это тайно и исчезнуть отсюда так, чтобы он не узнал. Вечная секретность – и вечный страх, что он все равно окажется хитрее и проницательнее, чем я…

– Такой он и есть, – пробормотала миссис Хейвен. – Всегда хитрее и проницательнее любого из нас.

– Мы обратились к вам так прямо, мистер Уилз, только потому, что у нас очень мало времени, – сказал Гамайэль. – Меньше ста часов. Если вы затеваете что-то свое, – может быть, воспользовавшись чьим-нибудь планом, – мы хотим показать вам, какие бедствия ваш поступок принесет множеству людей, столь же невинных, как вы и ваш отец! Если вы действуете от кого-то, кто подкупил мисс Прим, если, возможно, вас самого подкупили… – Его предположение прозвучало как вопрос.

Однако его толкают не в ту сторону: пытаются заставить отказаться от действия!

– Допустим, я чей-то агент, – сказал Джон.

– Вы должны познакомить нас с вашим хозяином! – В голосе Гамайэля уже не было ни мягкости, ни вкрадчивости. Этот маленький смуглый человек вдруг показался страшным и опасным. – Я сочувствую вашему хозяину. Его довели до крайности. Но он действует как безумный! Ему на всех наплевать! И на вас тоже, Уилз, ведь он предаст вас, как только дело будет сделано. Полиция должна на ком-то отыграться?!..

– А что бы вы сделали, если бы узнали, кто этот человек? – спросил Джон.

– Убедили бы его отказаться от своего плана, – сказала миссис Хейвен. – Показали бы ему, что случится со всеми нами, если его план будет приведен в исполнение.

– А если не сможем убедить – остановим. Вплоть до применения силы. Видите, мистер Уилз, я с вами абсолютно откровенен!

Было невыносимо жарко. Джон вытер лицо платком.

– Вы знаете обо мне так много, такие подробности! Несомненно, вы подозреваете, кто этот человек?..

– Он не похож ни на кого из известных нам людей, – ответила миссис Хейвен. – Этот кто-то сошел с ума, Уилз, и мы не можем узнать его в этом безумии…

«Неужели это правда? – подумал Джон. – Или все это игра, цель которой – выведать мои намерения, узнать, что мне известно, кого я подозреваю?»

– А вы не думали обратиться в полицию? – спросил он.

– С чем? – возразил Гамайэль. – Не секрет, что Муна ненавидят многие. Он наслаждается тем, что говорит репортерам и полиции, как много существует людей, которые его ненавидят! Он публично заявил, что его безопасность – в том огромном количестве врагов, которые сделают все, чтобы он был цел и невредим! Я не могу сообщить полиции ничего нового. Они спросили бы меня: «Что дало ему такую власть над вами? И над другими?» – Уголки его губ дрогнули. – Если бы я открыто рассказал свою историю, Уилз, в моей стране нашлись бы люди, которые четвертовали бы меня в застенке, глубоко под землей, чтобы никто не услышал моих криков. А если бы я назвал другие имена, эти люди были бы публично опозорены, их семьи разрушены, карьера загублена. Мы ничего не выиграем, если обратимся в полицию, – разве что укажем пальцем на человека, который собирается убить Муна…

– А мы не знаем, на кого указать, – продолжила миссис Хейвен.