Фредерик Браун - Крутой детектив США. Выпуск 15

Мы стали умирать со смеха вместе.

— Шутка, — сказал я. — Конечно, ведь папаша мог иметь денег сколько душе угодно. Не какие-то жалкие двадцать баксов в неделю, как Филип Кордей.

— Тридцать пять, — поправила она. — Каждую пятницу утром он ходил к ней за подачкой.

Беседа становилась всё интересней.

— А его жена вообще ничего не имела, — сказал я.

— Ты и тут не прав. Похоже, ты ничего не знаешь. Она и миссис Люсьен были буквально влюблены друг в друга. Я знаю. Я подслушивала. Они разговаривали о разных вещах. Когда они заговорили о разводе, миссис Люсьен хотела побить Филипа палкой, но Глория сказала «нет». Эти женщины были друзьями, совсем как в моей стране.

— Ну а развод… — начал я.

Две большие слезы внезапно скатились по её щекам.

— А теперь она умерла. Это случится со всеми нами. Мы все умрем. Кроме смерти, у нас нет будущего.

— Ты хочешь сказать, миссис Кордей умерла?

— Шутишь? Для кого ты принес цветы? Умерла миссис Люсьен, а миссис Кордей где-то за городом, она очень переживает. Эта новость дошла и до нее. Она звонила утром, просила передать, что завтра приедет на похороны. Мы все очень несчастны.

— Думаю, миссис Люсьен тоже чувствовала себя несчастной в субботу вечером, когда зашел разговор о разводе. В доме никого не было, чтобы утешить ее?

Моя собеседница с мрачным видом покачала головой:

— Миссис Кордей сразу же уехала за город, а Филип прятался от тетки и появился лишь после того, как она уехала на вокзал. Странно, но миссис Люсьен вышла из дома за несколько часов до отправления нью-йоркского поезда. Именно поэтому, я считаю, она и попала под автобус. Все эти дни стоит нестерпимая жара. У пожилых людей часто кружится голова. Скоро я тоже буду совсем старой. Все мы будем старыми.

— Кроме меня, — сказал я. — Я до старости не доживу.

Она добавила виски себе в стакан. Я допил свой и поднялся:

— Кто ещё сейчас в доме?

— Никого. — Её набухшие от пьянства веки приподнялись на десятую долю дюйма. — Ты что, собираешься меня изнасиловать?

— Упаси Господь, — испуганно ответил я, — просто мне нравится дом, и я хотел бы взглянуть на него.

— Пожалуйста, но этот алкаш Филип Кордей запер все помещения, а ключ забрал с собой. Мы можем пройти только в мою спальню. — Её веки приподнялись ещё на десятую долю дюйма, и во взгляде застыло вопросительное выражение.

Я сказал:

— Хорошо, что у тебя есть место, где можно переспать. А где ты устроишь мисс Бойл, если она приедет из Нью-Йорка?

— Она не приедет. Никто сюда не приедет. — Поднявшись с места, она склонилась над бутылкой. Следующую фразу она произнесла нараспев, нежным голосом: — Ты мне нравишься. Ты такой сильный. Как хорошо было бы прокатиться с тобой на тройке по берегу реки! Хочешь, я приготовлю тебе блинчики?

— Я не голоден.

— Ты ещё не пробовал мои блинчики. Пойдем, красавчик. — Она протянула похожие на оглобли руки и обхватила меня за шею с такой силой, что у меня хрустнули кости. Потом прижала к себе и влепила страстный поцелуй. Я никогда не целовался с пылесосом, но думаю, что испытал бы похожие чувства.

Когда мне наконец удалось вырваться, я, не теряя ни минуты, выскочил в сад через заднюю дверь. Познакомиться с братьями Карамазовыми ближе мне было, видимо, не суждено.

С холма, на котором стоял дом, открывалась красивая панорама залитого огнями ночного города. Я начал спускаться по подъездной дорожке. Под моими ботинками негромко похрустывал гравий. Было удивительно тихо, в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения.

Я ускорил шаг. В кустарнике справа послышался подозрительный шорох, я быстро сунул руку в карман, но, как всегда, опоздал на долю секунды. В позвоночник мне уперлось дуло револьвера, потом оно переместилось чуть выше, и чужая рука ощупала мои карманы. Мне показалось, что напавший на меня человек не слишком твердо держится на ногах. Он сказал:

— Иди. — От него несло перегаром.

Я не сдвинулся с места.

— Фил, — сказал я, — давай разберемся. Я по-прежнему работаю на тебя. По твоей просьбе вчера ко мне приходила Джулия Дюпрэ, она-то и наняла меня снова. Я стараюсь ради тебя весь день.

Он сильнее вдавил револьвер в мою спину:

— Тебя наняли снова. Но кто? Это мы сейчас и выясним.

Я пошел. Мы удалялись от дома. За поворотом дорожки стояла его машина, в ней могли сидеть его дружки. В четвертый, а может быть, в пятый раз за сутки меня пробил холодный пот. Наверное, он хотел просверлить дырку в моей спине, с такой силой он нажимал на свою пушку. Я споткнулся, едва не упал и перешел на трусцу. Он затрусил рядом. Мне был известен один прием, который срабатывал лишь в тех случаях, когда противник пьян. Я сделал внезапный рывок вперед, потом остановился, широко и крепко расставив ноги, и пригнулся. Он перевалился через мою спину и грохнулся на землю.