Джадсон Филипс - Крутой детектив. Выпуск 13

Мы живем в обществе изобилия, изобилие и является нашей целью. Некоторые называют свое внутреннее состояние уверенностью в завтрашнем дне, но никакого благополучия эта уверенность не приносит — можете хранить её хоть у себя в погребе, хоть в сейфе. Компоненты счастья сложны. У меня есть жена, и я её люблю. У нас четырехлетняя дочь, которую мы обожаем. Вы знаете, что такое четырехлетняя дочь? У нашей девчушки голубые глаза и золотистые кудри. Её волосы, лицо, фигурка — всё сделано будто по нашему заказу, чтобы доставить нам максимум удовольствия. В мире, где большинство людей страдает, на нашу долю выпало очень мало страданий, но это не означает, что я не испытываю горечи и досады.

Я испытывал эти чувства, когда у меня открывались глаза на мое истинное положение в обществе. А глаза открывались каждый день, и преимущественно когда я возвращался домой со службы. Моя контора на углу Четырнадцатой улицы и Парк-авеню, она называется «Штурм и Джефф». Это солидная, удачливая архитектурная фирма со штатом около сорока служащих. И среди них я — скромный чертежник, приносящий домой в конце недели сто тридцать два доллара. Я зарабатывал бы больше, будь я водопроводчиком или плотником, проблема, однако, в том, что меня не обучили этим ремеслам, как и никаким другим, приносящим приличный доход. Меня готовили к работе с синьками и чертежами, я был белым воротничком и каждый вечер уходил со службы в пять, если меня не просили задержаться, что случалось по крайней мере дважды в неделю.

Тогда я задерживался на службе, хотя сверхурочных мне не платили. Я звонил жене в Телтон и говорил: «Срочная работа, дорогая». — «Задерживаешься?» — «Да, на час или два».

Мой кульман стоит рядом с кульманом Фрица Мэйкона. Он философ. Любит повторять: «Жизнь таких людей, как я и ты, полна безмолвного отчаяния». Конечно, он не выдающийся философ, но более глубокой характеристики нашей жизни, пожалуй, не дал бы никто. Он даже не оригинален, потому что каждый раз, добираясь подземкой до автобусного кольца на Сто шестьдесят восьмой улице, а оттуда автобусом до Телтона, я обнаруживал, что мое отчаяние стало ещё глубже. Когда мне исполнилось тридцать пять и я начал взрослеть, до моего сознания дошел тот факт, что у меня нет будущего, что я ничего не смогу достичь и никогда не буду зарабатывать многим больше, чем сейчас. Фриц видел единственное возможное решение моей проблемы в замене её другой. В частности, он предложил мне завязать знакомство с одной из тех полуголодных девиц, которыми кишит город. Тогда, по его словам, мои нынешние проблемы показались бы мне пустяками. К сожалению, я зарабатывал слишком мало, чтобы завязывать какие бы то ни было знакомства.

С утра стоял превосходный прозрачный, холодный мартовский день, небо было нежно-голубым, с набегавшими белыми облачками. Я с нетерпением ожидал момента, когда смогу вновь пересечь город на подземке, и даже надеялся, что доберусь до Телтона засветло. Но Джо Штурм, сын одного из владельцев фирмы, вручил мне очередную сверхурочную работу, которую я сумел закончить лишь к шести часам. Фриц вышел со мной и, пока мы шли вместе, рассуждал о недостатках и достоинствах положения сына хозяина.

— Брось терзаться, — сказал я. — Его сыновьями следовало быть нам с тобой.

— Но мы не его сыновья.

— Да, не его.

Фриц каждый вечер добирался пешком до Пенсильванского вокзала, а оттуда поездом в Эмитивиль, на Лонг-Айленде.

Мы дошли до перекрестка, и я пожелал ему доброй ночи.

Он пересек Восьмую авеню, чтобы отправиться подземкой в центр, а я спустился на станцию, откуда поезда шли к городским окраинам. Часы показывали шесть пятнадцать, и станция была запружена народом. Купив газету, я протиснулся в начало платформы и потратил цент на жевательную резинку — единственное, на что ещё годилась эта монетка.

Вдруг какой-то мужчина повис на моей руке и обдал меня тошнотворным горячим дыханием.

— Ради Бога, — невнятно шептал он, — помогите мне, мистер. Я болен, видит Бог, болен…

Жизненный опыт легко подсказывает, какой должна быть реакция: «Оставьте меня в покое, мистер, здесь полно народа. Почему вы выбрали меня?»