Микки Спиллейн - Крутой детектив США. Выпуск 2

— Куки слушает.

— Это Майк Хаммер.

— Привет. Давно не виделись. Как дела?

— Неплохо. У тебя по-прежнему ушки на макушке?

— Конечно. Все вижу, все слышу, а за подходящую плату и говорю. А что?

— Никогда не слыхал о частном сыщике по имени Ноки? Это наглый коротышка, у которого есть напарник-верзила. Предположительно, парочка крутых ребят откуда-то из жилых кварталов.

Последовало минутное молчание, и я спросил:

— Ну так что?

— Погоди минутку, Майк. Ты вообще знаешь, о чем спрашиваешь? — Он говорил почти шепотом. Я услышал, как он закрыл дверь кабины, прежде чем продолжать. — Над чем ты сейчас работаешь?

— Над убийством, приятель.

— Боже!

— Так кто он?

— Мне сначала надо кое-что выяснить. Кажется, я знаю, кого ты имеешь в виду. Я посмотрю, что смогу сделать, но если это тот парень, о котором я думаю, я держусь подальше, ясно?

— Конечно, сделай, что можешь. Я заплачу.

— Забудь про деньги. Все, что мне надо, это что-нибудь сенсационное, что я мог бы продать за кругленькую сумму. Ты знаешь, что меня интересует.

— Сколько времени это займет?

— Дай мне пару часов. Встретимся в «Сладком баре». Это та еще забегаловка, но там можно спокойно поговорить.

Мне это подходило. Я сказал, что буду там, и сунул остальные монеты в карман. Они оттянули его и страшно звенели, так что я отправился в кафе-автомат и истратил их все на ужин, в котором весьма нуждался.

Когда я поужинал, было темно и опять пошел дождь. «Сладкий бар» помещался под неоновой вывеской, которая давала больше света, чем внутреннее освещение. Он был расположен на боковой улочке, в таком месте, куда ни один порядочный человек не пойдет даже с благотворительной целью. Но там можно было найти нужного человека, который, достаточно нагрузившись, мог выболтать кое-что лишнее, если вопросы ставились правильно.

Я увидел Куки, бродившего в задней комнате между столиками со стаканом в руке, останавливаясь то там, то здесь для приветствия. Он был низенький, костлявый, с крупным носом и еще более крупными ушами, а также с просторными карманами, из которых в случае необходимости выгребалась нужная сумма денег. Он выглядел и вел себя как простой хулиган, хотя был основным поставщиком информации у одного из крупнейших журналистов. Я подождал у стойки, потягивая пиво, пока не закончилось представление на эстраде. Парочка танцовщиц проверила, за какое время она может сбросить с себя под музыку всю одежду. Обе уложились в считанные минуты, и за ближайшими столиками поднялся шум. На долю остальной толпы достались тщетные попытки разглядеть, за что они платят.

После этого выступили певица и пианист, и администрация решила, что посетителям опять пора выпить. Я взял свой стакан и протиснулся сквозь толпу, стоящую под аркой, которая вела в заднюю комнату.

Куки сидел с двумя цыпочками — крашеными блондинками с большими грудями и размалеванными лицами. Он показывал им фокус с монетой, чтобы заставить их наклониться посмотреть, что он делает, и самому заглянуть им в вырез платья. Он наслаждался. Блондинки пили шампанское и наслаждались не меньше.

— Привет, обезьяна, — сказал я.

Он поднял голову и ухмыльнулся от уха до уха, став похожим на только что открытый моллюск.

— Кого я вижу! Майк Хаммер, старый дружище! Что ты делаешь здесь, среди людской толпы?

— Ищу людей.

— Что ж, садись, садись. Мною ты вполне можешь располагать. Познакомься с Толли и Джоан.

— Привет, — сказал я и двинул четвертый стул.

— Майк — мой старинный приятель, детки. Хороший парень. — Он кивком указал на блондинку, которая уже строила мне глазки. — Возьми на себя Толли, Майк. Мы с Джоан уже разговорились. Она француженка из Бруклина, работает горничной у Дево. Подожди, услышишь ее акцент. Она, конечно, обдурила их. Боже, какая же это семья идиотов!

Я уловил выражение его лица и легкое подмигивание. Завтра сплетни, которые выкладывала Джоан, появятся в печати, и дом Дево превратится в ад кромешный. Она продемонстрировала свой акцент и пустилась в треп о том, как старик пытался принудить ее и как она отказалась, а мне захотелось спросить ее, каким образом на зарплату горничной она приобрела норковое манто, брошенное сейчас на спинку стула.

Толли оказалась наиболее симпатичной из двоих. Это была пикантная, интересная штучка в очень открытом платье, под которым ничего не было и которое она носила как уступку условностям. Она рассказала мне, что позировала одному художнику в провинции, пока не поймала его на том, что он использует камеру вместо кисти. Обнаружив, что он торгует снимками, она заставила его выплатить половину суммы, пригрозив хорошей взбучкой от бывшего дружка из Бронкса, и теперь проживала полученное.