Юрий Чуб - Гибель общаги

Рич захлопнул ноутбук и нахмурился. По всему выходило, что следователь не липовый.

Так, стоп! У него в сумке что-то было. Где же я ее кинул? Отыскав бурый, видавший виды кожаный суставинский планшет с потертой лямкой, Рич извлек из него синюю пластиковую папку с двумя угловыми резинками. Оттянув их, раскрыл папку…

Чтобы убедиться в том, что это не галлюцинация, Рич сделал несколько медитативных вдохов и выдохов. Забормотал под нос, успокаивая свой взбудороженный дух: «Страсти ничто, расслабься и отрешись от желаний и волнений, все это не имеет никакого значения…»

Он снова сфокусировался на содержимом папки. Сверху крупным шрифтом было напечатано: «Дело № 182. Убийство в общежитии на улице Крысина». И ниже: «Убитая – Алина Барабаш, студентка филологического факультета университета гуманитарных проблем и технологий имени Уго Чавеса. Подозреваемый – её муж Илья Муромцев, студент исторического факультета того же университета».

Дальше шел кривовато распечатанный текст, с безграмотными оборотами вроде «согласно выводов оперативной группы…» Там было подробное описание трупа, косноязыкое воспроизведение слов сидетелей, выводы экспертов.

Рядом на диван плюхнулся Коля. Видя, что с Ричем что-то не так, он потянул папку к себе. Пробежал глазами первые строки и охнул. Медленно снял очки.

Из душа, вытирая голову полотенцем, вышел Илья. Прислушался к тревожному храпу Суставина.

– Так что это за мужик? Я ничего не понял.

– Его приятель, – кивнул Коля на Рича.

– Тоже арабист?

– Хоккеист! – нервно всклокотнул Коля.

– Не понял.

– Следователь полиции он! И не просто следователь, а тот самый.

Илья перестал тереть голову полотенцем. Вопросительно уставился на Рича.

Тот молча протянул ему синюю папку Суставина. Илья раскрыл ее. Перед его глазами запрыгали буквы и загарцевали предложения. «Таким образом, подозреваемый Муромцев И.И…» «Как установлено, подозреваемому…».

Он закрыл папку. Внимательно посмотрел на смуглолицего очкарика.

«За что?» – хотелось лишь спросить у него.

Совпадение исключалось. Сейчас, по всей видимости, в дверь позвонят, войдут деловитой гурьбой и скрепят его запястья холодными наручниками.

Осталось одно – дать ему в морду. Вот этой мелкой мрази в очках.

Илья, пошатываясь, подошел к нему вплотную. Но размахнуться не успел, Рич опередил его:

– Не волнуйся. Я знаю, где тебя спрятать.

Ричу жаль было бросать съемную вартиру. Пусть и не слишком уютную, зато привычную, родную.

Досадно уходить, не зная, когда вернешься. Безумных странствий ему по горло хватило в мятежной юности. Теперь хотелось спокойствия и возможности тихо медитировать в тишине.

Но делать было нечего. Он понимал, что надо уходить с Ильей. Рано или поздно полиция сюда нагрянет, и ему гарантированы проблемы. Допросы, обыски. Возможно, помещение под арест.

Сиротско-приютский опыт и работа на рынке вытравили из него иллюзии в отношении государственной машины, в особенности правоохранительной. Он был человеком законопослушным и именно поэтому понимал: на законное разбирательство рассчитывать нечего. Сгребут и начнут прессовать. Не захочешь – выдашь адрес Ильи. Не от боли и страха, а просто ради того, чтобы вернуть себе спокойствие. Но выдавать невиновного (почему-то Рич сразу поверил, что Илья невиновен) ему не улыбалось…

Одна беда – Коля успел напиться. Как всегда, некстати. И теперь он членистоного распластался в кресле.

– Коля, просыпайся!

Тот осовело пошевелился. Заскреб подлоктник, умащиваясь.

– Вставай!

– А? Зачем?

Рич с Ильей выволокли пьянчугу из кресла и затащили в ванную. Под струей ледяной воды Колина голова немного прояснилась, и он обрел способность держаться на ногах.

Их путь лежал через центр. Одна пересадка на метро – и гулко-утомительный путь на юго-запад. Эта рыжая ветка, казалось, тянулась бесконечно. Коля блаженно захрапел…

Еле его растолкав, они вылезли на станции «Коньково» и побрели мимо рядов бетонных домов, кажущихся клонами друг друга. Они проплутали среди дворов минут сорок, сделав не один лишний виток вокруг дюжины совершенно одинаковых высоток. Номеров на стенах не было. Либо же они были коварно замаскированы каракулями граффитистов. Расспросы прохожих решительно не помогали – все встреченные оказывались нелепыми призраками, внезапно переместившимися в пространстве и, судя по их растерянным взглядам, случайно забредшими в эти однообразные спальные каньоны.